Костёр 1976-11, страница 50

рюсь, — сразу будто полсотни годов с плеч. Я уже крепок, здоров — и мнится мне, что я на Украине, молодым бойцом, в дыму и пламени гражданской войны...»

Правда, слова эти принадлежат не самому писателю, а герою книжки, но я думаю — наверняка и у самого Николая Федоровича хранится дома старая буденовка, как память о сражениях, о днях, проведенных в армии.

Вот почему мне кажется, его не могла не тронуть моя гимнастерка...

Я проработал в «Костре» уже немало времени, когда неожиданно для себя однажды обнаружил, что, оказывается, мое знакомство с Николаем Федоровичем началось вовсе не в тот день, когда я впервые перешагнул порог редакции, а значительно, значительно раньше.

Девятилетним мальчишкой, если не ошибаюсь, как раз перед самым началом Великой Отечественной войны, я прочел тоненькую книжку, которая называлась «Боевая хитрость». Фамилию ее автора я, к стыду

своему, скоро забыл, больше эта книжка не попадалась мне в руки, но зато коротенькие рассказы о находчивости и смекалке наших красноармейцев навсегда запали мне в память. Особенно почему-то запомнился мне рассказ о красноармейце, который сумел замаскироваться с помощью зеркала. Даже став совсем уже взрослым человеком, я по-прежнему отлично помнил этот рассказ, как будто прочел его только вчера.

И лишь теперь, много лет спустя, как-то случайно наткнувшись на эту книжку в библиотеке, я увидел на ее обложке фамилию автора: Н. ГРИГОРЬЕВ. Так вот, оказывается, кто написал эти рассказы!

И вот что, пожалуй, самое важное. Я никогда не говорил об этом Николаю Федоровичу, но, может быть, память о давнем моем детском впечатлении от его книжки и подтолкнула меня к тому, что, став писателем, я постарался рассказать ребятам в своих книжках именно о современной армии, о наших советских солдатах. «Ведь, конечно же, — думал я, — те

перешним мальчишкам и девчонкам прочесть и о военной технике, и о находчивости и смелости тех, кто несет службу сегодня, так же важно и так же интересно, как было когда-то мне читать «Боевую хитрость» Н. Григорьева...» Словно невидимая ниточка протянулась из того далекого уже времени — от солдата гражданской войны Николая Григорьева ко мне...

...Скоро Николаю Федоровичу Григорьеву исполнится восемьдесят лет. И в день его юбилея мне бы хотелось сказать ему три спасибо. Почему именно три? А вот почему.

Первое спасибо — от того девятилетнего мальчишки, который с увлечением читал рассказы про боевую хитрость.

Второе спасибо — от молодого человека, который в солдатской гимнастерке двадцать лет назад впервые пришел в редакцию «Костра».

И третье спасибо — от меня теперешнего, от писателя Бориса Никольского, который пишет сейчас эти строки.

Б. НИКОЛЬСКИЙ

Обложка книги, 1927 г.

ВСТРЕЧИ В КНИЖКАХ ДЛЯ ДЕТЕЙ

Николай ГРИГОРЬЕВ

Солнечное лето, и все вокруг солнечное, потому что мы среди ребятишек в пионерском лагере. Начало тридцатых годов, до массового строительства летних пионерских городков дело еще не дошло — они появятся позже, — а пока лагерь размещен в деревенских избах.

Мы, то есть детские писатели и художники, веселой гурьбой являемся в лагерь. Представляемся: «Авторы детских ленинградских журналов «Чиж» и «Еж».

Дети шумно нас приветствуют, ведут к месту предстоящей беседы — и сразу становится трудно шагать: руки каждого из нас облеплены десятками рук «сопровождающих», а впереди ребята пятятся стенкой, жадно разглядывая посланцев любимых журналов. Только и думаешь, как бы не наступить на маленькую босую ножку.

47