Костёр 1977-03, страница 35

ПИНГВИНЕНОК

ПОВЕСТЬ

Л. СЕМЕНОВ-СПАССКИЙ Рисунки С. Острова

ПЕРВЫЙ ПАЦИЕНТ

Ураган натворил на станции немало бед. До крыш засыпал снегом дома, повалил мачту радиоантенны, порвал стальной леер, соединяющий станцию с метеоплощадкой, по всему берегу раскатал бочки с горючим. , Начальник зимовки объявил аврал. Полярники вышли все. Одни принялись устанавливать поваленную мачту и крепить ее металлическими растяжками, другие отбрасывали лопатами снег от домов, а станционный врач Олег Иванович Сапрыкин и биолог Анджей Липовски отправились на вездеходе собирать бочки, чернеющие на снегу.

К вездеходу они прицепили деревянные сани. Машина глухо заурчала, пальнула синим дымком выхлопной трубы и, разбрасывая гусеницами снег, покатила к берегу.

На самом выезде из поселка их догнал пес Парамон и ловко запрыгнул в сани.

— Возьмем Парамона в кабину, — предложил Анджей, притормаживая на спуске. — Веселее втроем.

— Добро!—Олег Иванович распахнул дверцу кабины. — Парамон, ко мне!

Пес соскочил с саней и в два прыжка очутился у вездехода. Олег Иванович подхватил его, усадил к себе на колени. Парамон завилял пушистым хвостом и Лизнул Олега Ивановича в щеку.

Родителей Парамона — эскимосских лаек, завезли в Антарктиду из Гренландии. А Парамона подарили своим советским коллегам австралийские полярники. В январе они прилетали на станцию Изумруд.

Жил Парамон в тамбуре щитового домика с красным крестом на входной двери. Домик стоял в самом центре поселка.

Вездеход, переваливаясь на снежных застругах, катил к берегу.'

— Соберем бочки, вкопаем в снег. Чтобы следующим ураганом их не разбросало, — сказал Олег Иванович.

— Давно пора додуматься.

Невдалеке от берега под защитой невысоких айсбергов селилась большая колония императорских пингвинов, и полярники старались как можно реже выходить на лед, чтобы не тревожить птиц, недавно выведших птенцов.

Но сейчас на льду темнело лишь несколько бочек, припорошенных снегом.

— Где же пингвины? — спросил Анджей.

Олег Иванович поглядел по сторонам, потеребил бороду, вытер носовым платком стекла очков в металлической оправе, неторопливо водрузил их на переносицу и неуверенно предположил:

— Может, за айсбергами прячутся?

— Но ураган-то закончился! Могли бы и вылезти.

— В себя прийти не могут. — Олег Иванович погладил Парамона, развалившегося у него на коленях, и вдруг сказал:

— Знаешь, Анджей, по-моему, есть что-то загадочное в пингвиньем житье. Почему, например, они выводят птенцов зимой?..

Анджей пожал плечами. Олег Иванович продолжал:

— Их гибнет колоссальное количество в первые же недели своей жизни. От ветров, от морозов...

Припай был белым, пустынным, вдали возвышались ледяные громады айсбергов, отливающие купоросной голубизной. Ни одного пингвина не было видно.

Вдруг из-за мыса показалась процессия.

— Анджей! — Олег Иванович толкнул Анд-жея в бок. — Смотри!

По льду важно шествовали пингвины.

Выстроившись в колонну, торжественно, в тишине, птицы направлялись в сторону остроконечного айсберга. Их движения были плавны, ритмичны, казалось, пингвины идут в ногу,

С берега уже подкрадывались темно-синие сумерки.

Когда погрузили на сани бочки, была уже ночь. Где-то в морозной тишине потрескивали льдины, под ногами поскрипывал снег. С берега тянуло холодом. Вдруг Парамон отрывисто, с подвизгом залаял и принялся разгребать лапами снежный холмик.

— Нашел что-то! — Олег Иванович выглянул из кабины.

Парамон волочил по снегу какой-то темный предмет. Шапку-ушанку, что ли?

Олег Иванович вылез из вездехода, присел на корточки, похлопал ладонью по колену.

— Ко мне, Парамон! Ко мне!..

Щенок положил перед ним находку и завилял хвостом. Казалось, он хотел сказать: «Вот какой я молодец! Вот что я нашел!»

— Птенец! Пожалуй, ему месяца полтора. Замерз бедняга. Какой пушистый, смотри

31