Костёр 1977-04, страница 49

Ветер то выл протяжно, то оглушительно свистел. Стены домика мелко дрожали, и людям в комнате казалось, что они едут в купе скорого поезда, несущегося сквозь ураган. ,

— Половина двенадцатого, — сказал Коля.— На метеоплощадку пора. — Он шумно встал из-за стола, шагнул к батарее, на которой сохли унты.

— Я с тобой! — Анджей спрятал в деревянный футляр микроскоп, убрал в термостат чашки Петри с разноцветными колониями бактерий.

— Контрольный срок вашего возвращения,— проговорил Олег Иванович, — половина первого. Если вы к этому времени не вернетесь, мы отправимся на поиски.

Анджей решительно влез в штормовку, стянул шнурок капюшона.

— Пойдете в связке, — Олег Иванович закрепил конец нейлонового шнура на поясе Анджея, вторым обвязал Колю. — Готовы? — спросил он, накидывая на плечи тулуп.

Он проводил их на крыльцо. Ветер выл. Ветер наваливался и прижимал к стене дома. Снежинки больно секли лицо, и ничего не было видно вокруг.

Коля нащупал леер, шагнул с крыльца и в ту же секунду пропал в белой орущей мгле. Шнур на поясе Анджея натянулся.

Когда в метели исчезла темная фигура Анджея, Олег Иванович вернулся в дом.

...Их разделяло всего пять-шесть метров — связка была короткой, — но они не видели друг друга. Низко пригнувшись, держась обеими руками за леер, они медленно продвигались вперед. Нейлоновый шнур-связка, соединяющий их, то натягивался, больно врезался в бока, то ослабевал. Ветер норовил опрокинуть навзничь, забивал дыхание и остервенело рвал леер из рук. Снег, словно трясина, сковывал ноги. Снег забивался за ворот штормовок — ледяным обручем стискивал горло.

«Только бы не выпустить из рук леер! — думал каждый из них и машинально считал шаги: — Сто... Сто восемнадцать... Двести десять...»

Им казалось, что они в пути уже много часов, что их наверняка уже ищут.

Когда они добрались до метеоплощадки, обнесенной низкой проволочной изгородью, лица покрывала плотная корочка льда. Коля включил карманный фонарик, осветил циферблат наручных часов. Стрелки показывали ровно двенадцать. Негнущимися от мороза пальцами он записал в блокнот показания приборов. Анджей, держась обеими руками за леер, прикрывал его.

— Все! — прокричал Коля, пересиливая вой ветра, и спрятал блокнот под штормовку. — Домой двинулись!

Обратный путь показался короче — ветер толкал их в спину.

На крыльце медицинского домика их ждали Олег Иванович и Спаркс.

— А мы собрались идти следом за вами, — сказал Олег Иванович. — Вас не было ровно час.

В доме он стянул с Коли задубевшую от ветра и снега штормовку, помог разуться. Спаркс помог Анджею.

— А где Пиня? — поинтересовался Анджей, растирая полотенцем мокрое от снега лицо.

— На месте. Стоит, уткнувшись клювом в стену. Пытались мы с мистером Спарксом в дом его затащить, куда там... Дерется.

Мак-Горн хлопотал у кастрюли, стоящей на электроплитке.

— На первое, — сообщил он, — суп с макаронами. На второе — тушенка. Начальник станции запретил выходить из домов до окончания урагана.

— А мне в четыре снова на метеоплощадку.

— Отменяется. — Олег Иванович снял телефонную трубку, набрал номер. — Все в порядке, — сказал он. — Они вернулись.

...Олег Иванович проснулся от тишины. Размеренно стучали ходики. За стеной легонько потрескивал снег.

Накинув тулуп и захватив папиросы, Олег Иванович вышел на крыльцо. Метель улеглась. В небе блестели звезды. Низко над мачтами радиоантенн стояла полная луна и серебрила снега вокруг. С далеких гор медленно сползали облака, напоминавшие аэростаты.

Станция спала. Было очень тихо, и только издали доносился приглушенный расстоянием и ночью стук дизеля — работала электростанция.

— Пиня! — позвал Олег Иванович. — Пиня, где ты?

Послышался шорох снега, и из-за угла дома показался пингвин. Раскинув крылья и выпятив грудь, он быстро семенил к крыльцу.

— Кре-кре, — проскрипел Пиня, что, очевидно, должно было означать приветствие, и требовательно раскрыл клюв.

— Проголодался, бедняга, — проговорил Олег Иванович, разминая в пальцах папиросу.

— Кха-кре, — ответил Пиня и вытянул шею.

Утром Спаркс смел снег с крыльев и фюзеляжа, прогрел мотор.

Самолет взревел и, покачивая ярко-оранжевыми крыльями, вырулил на взлетную полосу.

Все зимовщики станции пришли проводить австралийцев.

— Не поминайте нас лихом! — сказал Олег Иванович и обнял Мак-Горна.

— Товарищ профессор, вот вам мясные пирожки на дорогу, — Михал Михалыч протянул Мак-Горну бумажный сверток. — Ваши любимые.

Рядом с провожающими и улетающими важно прохаживался Пиня. Парамон сидел под фюзеляжем и повиливал хвостом.

-— До свидания, Пиня! — попрощался Мак-Горн с пингвином и пожал кончик его крыла.—

45