Костёр 1977-04, страница 52

— С решением поторопитесь. Завтра вечером «Обь» отходит. До Ленинграда мы вашего пингвина доставим в целости и сохранности. Даю вам честное капитанское слово.

Олег Иванович и Анджей вышли из капитанской каюты, спустились по трапу на лед и направились по припаю к берегу. Следом за ними вышагивал Пиня, поминутно оглядываясь на судно.

Светило большое солнце. Сиял снег. Айсберги отбрасывали на лед емкие тени. Над мачтами судна кружили поморники, заваливаясь то на одно, то на другое крыло. В канале, пробитом «Обью», плескались киты, высовывая из воды аспидно-черные головы и выбрасывая белые облачка пара.

— Надо рискнуть, пан доктор. Если пингвин не приживется в Ленинграде, вы договоритесь с капитаном и на следующий год он отвезет его обратно в Антарктиду.

— Добже! — кивнул Олег Иванович.

Пине не хотелось идти на станцию, где все было знакомо и потому — неинтересно. Любопытство удерживало его на припае. Мимо Пини шли тракторы с гружеными санями. Обгоняя его, водители весело сигналили и выглядывали из кабин.

— Привет заслуженному полярнику! — кричали они и махали руками.

Пиня далеко отстал от Олега Ивановича и Анджея. Потом остановился, огляделся и заковылял обратно.

Обогнув судно, он подошел к трапу.

— Вот и первый пассажир появился, — заметил капитан, щелкая фотоаппаратом.— Добро пожаловать на борт дизель-электрохода, ваше величество!

Пиня окинул взглядом высокую фигуру капитана и, запрокидывая голову, раскрыл клюв.

— Вахтенный помощник! — приказал капитан. — Распорядитесь о торжественном обеде в честь высокого гостя.

— Есть, товарищ капитан! — весело отозвался вахтенный помощник, сбегая по трапу на лед.

К вечеру следующего дня, как и обещал капитан, выгрузка закончилась. Матросы задраили трюмы, подняли на палубу тракторы и сани, зачехлили лебедки и убрали сходни.

— Закрепить все по-походному! — распорядился капитан, поднося к губам рупор.

Прокричала сирена, прощаясь с полярниками, остающимися на зимовку. Звук ее метнулся к берегу и отразился глухим эхом.

Над берегом взметнулись разноцветные ракеты — полярники желали «Оби» счастливого плавания.

Судно медленно двинулось на север — домой. Льдины грохотали о стальные борта и трещали, раскалываясь. Над мачтами, раскинув крылья, висели поморники. За кормой долго таяла белая полоска берега.

Кое-где на льдинах лежали тюлени, нежась под ярким январским солнцем. Бродили одинокие пингвины, удивленно поглядывая на громаду дизель-электрохода, крушащую лед.

Олега Ивановича и Анджея поселили в уже знакомую им сорок девятую каюту. Пиня ехал на палубе. Матросы в шутку называли его «палубным пассажиром».

Чем дальше на север уходила «Обь», тем разреженнее становился лед. Корабль проходил мимо айсбергов, закрывающих собой