Костёр 1977-04, страница 51

сивым и статным. Он наверняка чувствовал себя хозяином станции и ее окрестностей. В его походке появилась важность, степенность. Давно на станции не слышали его скрипучего голоса. Пиня высокомерно молчал и порой пренебрежительно посматривал на облезлого Парамона.

Парамона решили оставить. Что за зимовка без собаки? Собаки всегда были самыми верными друзьями человека и на Крайнем Севере, и здесь, в Антарктиде. Без них не обходилась ни одна полярная экспедиция. Собаки вместе с человеком шли к Северному и Южному полюсу. Порой только от собак зависела жизнь полярных путешественников, и, наверное, недаром в японском городе Осака установлен мраморный памятник собакам, погибшим в Антарктиде.

Но как поступить с пингвином?

Тридцать первого декабря, всего за несколько часов до Нового года, Анджей в бинокль увидел вдали черную точку. Это была «Обь».

«Подошли к вам на двадцать пять миль, — радировал капитан.— Отправляем на станцию самолет с письмами и посылками. Сами попытаемся подойти поближе. Подготовьте взлетно-посадочную полосу для приема самолета».

Рядом со зданием дизельной полярники разметили бочками из-под горючего и флажками аэродром.

Самолет появился, когда над морем истекали последние минуты года. Он шел низко над

айсбергами и покачивал крыльями, приветствуя изумрудцев, собравшихся на краю поселка. В лучах яркого полуночного солнца поблескивали стекла его кабины.

— Привет, «Аннушка»! — закричал Коля и швырнул вверх шапку. — Здорово, милая!

— Ура! — подхватили полярники и принялись поздравлять друг друга то ли с приходом самолета, то ли с окончанием зимовки, то ли с Новым годом.

А самолет «АН-2» катил по полосе между флажков и бочек и весело подпрыгивал на невысоких снежных застругах, волоча за собой длинный снежный шлейф.

Пилот вырулил прямо к дизельной и заглушил мотор.

Полярники окружили самолет. Распахнулась дверца—десятки рук подхватили обоих летчиков и принялись их качать.

— Погодите! Погодите! — взмолился один из них, а когда его поставили на снег, он откашлялся и важно произнес:

— Поздравляю вас с Новым годом и благополучным окончанием зимовки!

— Ура! — закричали полярники.

— Коньков, — распорядился пилот, — неси новогодний подарок.

Его долговязый напарник исчез в самолете и через минуту спрыгнул на снег, держа в охапке пушистую елочку.

— Это вам подарок от ваших шефов — пионеров города Тарусы, — сказал он.

ПРОЩАЙ, ПИНЯ!

— Пингвинов из Антарктиды в Ленинград мы, бывало, перевозили. Раз пять на моей памяти.

Олег Иванович и Анджей сидели в каюте капитана, решали судьбу Пини. Сам Пиня в это время прохаживался около судна, наблюдая за работающими людьми.

«Обь» стояла на ледовых якорях в нескольких милях от станции. Шла выгрузка. Матросы поднимали из трюмов грузы и складывали их на сани, прицепленные к тракторам. Выстроившись в колонну,тракторы двигались к берегу по ледовой трассе, проложенной по припаю.

Стучали лебедки. Слышались крики «вира», «майна». Скрипели стальные тросы, пробегая в блоках. Урчали тракторы, попыхивая синеватым дымком. Громко скрипел снег под полозьями груженых саней.

— Да, пингвинов мы перевозили. Особой сложности в их транспортировке нет. До мыса Доброй Надежды погода будет прохладной, и ваш Пиня сможет ехать на палубе.

— А в тропиках? — спросил Анджей.

— Придется посадить в трюм-холодильник. И сидеть ему там больше месяца — от мыса Доброй Надежды до самого Северного моря.

— Вы что-нибудь знаете о пингвинах, которых привозили в Ленинград?.. Живы ли они? — уточнил Анджей.

Капитан пожал плечами.

— Одного пингвина мы подарили пионерам города Тарусы. Другого, кажется, пионерам Воронежа. Жили наши пингвины и в Ленинградском зоологическом саду. Я их навещал раза два. А одного пингвина я даже сам вез в поезде, но он от меня сбежал.

— Как?! — в один голос спросили Анджей и Олег Иванович.

Капитан улыбнулся.

— А кто его знает! Ложился спать — пингвин был в купе. Проснулся — нет пингвина. Спрашиваю у проводника: «Где мой пингвин?» А он отвечает: «Наверное, в Кандалакше сошел. Там много народу вышло. Всех не упомнить».

— Странный проводник, — Олег Иванович покачал головой.

— Весьма, — согласился капитан, закуривая. — Он мне странным сразу показался. Еще в Ленинграде. Только поезд тронулся, а он у меня спрашивает: «Товарищ иностранный турист до самого Мурманска едет? Не знаете?»— «Какой иностранный турист?» — удивился я. «А который вместе с вами в вагон вошел. В черном пиджачке, в белой рубашечке. Весь из себя важный-важный...»

— Что же с Пиней делать? — вздохнул Олег Иванович, поднимаясь из-за стола.

47