Костёр 1977-09, страница 16

Инга испуганно посмотрела на отца:

— Я не поеду...

— Это еще почему? Будешь кататься на лыжах. А после бани будешь бросаться в пушистый снег.

— Я лучше в городе останусь.

— Ты же сама хотела.

— Я тебя не осгамю одного, — ответила Инга.

— Ну, из-за меня оставаться не стоит... Я как-нибудь...

— А кино? — не сдавалась Инга.

Отец внимательно посмотрел в глаза девочки.

— Да, да, я совсем забыл. Скоро кончаются съемки?

— Не знаю. Не скоро.

— Для чего тебе халат? — снова спросил отец.

— Разве нельзя?

- Халат твой. Ты можешь распоряжаться

им.

«Вот я и распоряжаюсь», — эти слова прозвучали как-то по-новому, и папа растерянно посмотрел на Ингу. Он открывал в дочке что-то новое. И это новое поразило его. Он не знал: сокрушаться или радоваться.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Все хорошо.

И больше ничего не сказал.

Весь вечер Инга исподволь поглядывала на отца. Но он больше не заговаривал о поездке к бабушке. Так все хорошо получилось. Он забыл про бабушку или ему самому не очень-то хотелось расставаться с Ингой.

Лежа в постели, Инга долго не могла уснуть. Она думала о Вере. Она видела ее большие глаза, светлые волосы и родинку на левой щеке возле уха. Ах нет, родинка была не у Веры, а у мамы. Как это она спутала!

На другой день перед съемкой Инга протянула Вере пакет.

— Что это? — спросила артистка.

— Это вам... Возьмите.

Артистка удивленно посмотрела на девочку и неторопливо развернула пакет. В нем лежал аккуратно выглаженный белоснежный халат.

— Халат? — удивилась Вера.

- Мамин, — сказала Инга. — Я, когда вырасту, буду его носить. А пока ты... Он не с чужого плеча.

«А пока ты... Пока ты... Ты...» Инга не заметила, как стала называть артистку на «ты». Это получилось само собой, помимо ее воли. Словно это родное «ты» произнесли не губы, а отстучало сердце. Ты. Ты. Ты.

Вера взяла халат в руки и осторожно, словно боясь повредить, надела. Он пришелся ей впору. В самый раз. Вера скрестила руки и обняла себя за плечи, чтобы своим телом согреть принесенный с улицы халат.

— Тебе не жалко?

Инга покачала головой.

Я пойду гримироваться. А то Павел будет сердиться.

Она выбежала. А Вера все стояла посреди

14

комнаты, обнимая себя за плечи. В таком положении ее застал Карелин.

— Пора, пора, — сказал он. — Через десять минут...

— Павел, войди в комнату и'закрой дверь, — сказала Вера. — Ты видишь, что на мне?

— Халат, — Павел стал наматывать бородку на палец.

•— Этот халат мне принесла Инга... из дома.

— Ну вот, — весело сказал Павел,— а ты хотела Брусничкину.

И они оба засмеялись.

— Роль вышла из берегов, — сказала Вера.

— Вышла из берегов, — согласился Павел.

/

Роль вышла из берегов, но наводнение наступило в тот момент, когда Инга совершенно случайно узнала,что по сценарию, а в кино все делается по сценарию, Вера должна была умереть.

Девочка читала сценарий и раньше. Но тогда ей была безразлична судьба «матери». Теперь «матерью» была не чужая женщина, а Вера... Она должна будет броситься в ледяную воду, чтобы спасти мальчишку, провалившегося под лед. Она тяжело заболевает. Напрасно врачи будут биться за ее жизнь. Смерть окажется сильнее.

Инга сидела одна в комнате Карелина. На столе лежал режиссерский сценарий. Сперва Инга просто листала его, чтобы познакомиться со своей ролью в новом эпизоде. Потом заинтересовалась и стала читать. Странная книжка — режиссерский сценарий! Например, написано на странице: «Девочка подошла к окну и полила цветы», а рядом на полях обозначено: «5 метров». Вся книжка разбита на метры! Это забавляло Ингу до тех пор, пока она не прочитала: «Врач склоняется над матерью. Слушает ее. Потом подносит ко рту зеркало. Говорит: ,, Все! Смерть победила!"» А рядом написано: «20 метров». За двадцать метров побеждает смерть...

Инга захлопнула книжку и подошла к окну. Она увидела, как медленно падают перышки снега. Множество белых перьев. За двадцать метров побеждает смерть... Из окна было видно, как красная черепица постепенно блекла, угасала и, наконец, совсем пропадала в снегу, как огонь пропадает в пепле. Снег превратил провода в толстые белые канаты. У прохожих на шапках появились белые круги. Нет, это был не первый робкий неустойчивый снег. Шел основательный, не собирающийся таять-зимний снег. За двадцать метров побеждает смерть... Как она могла победить за двадцать метров? И что такое двадцать метров? Может быть, двадцать больших взрослых шагов?

Инга отошла от окна и направилась к двери. Она пошла по коридору, считая шаги. Насчитала двадцать. Оглянулась. Пошла дальше. Она не замечала встречных. Мимо шел целый полк солдат — не настоящих, а переодетых, загримированных. Инга прошла сквозь строй.