Костёр 1977-09, страница 9— Может быть, Инга тоже еще не узнала тебя? Вера вопросительно посмотрела на режиссера. Но тот больше ничего не сказал. Вышел из купе и плотно закрыл за собой дверь. Вера опустила голову. В слишком далекое путешествие посылал ее Карелин на поезде, который отходит и тут же возвращается... Когда мама вернулась с войны, Вере было четыре года и она жила у тети Иры. Она совсем забыла про маму, когда в дом, опираясь на палку, вошла чужая женщина, похожая на солдата. Она прижала Веру к колючей шинели. Вера вырвалась, заплакала и побежала к тете Ире искать защиты. Она так и не подошла к женщине-солдату. Но когда мама, сломленная усталостью, прилегла на диван и уснула, маленькая Вера опасливо приблизилась к ней и стала разглядывать спящую. Она коснулась ладонью коротко подстриженных волос, погладила грубую мужскую рубашку с завязочками на груди. Вдруг мама стала тихо плакать. Тихо всхлипывая, она плакала во сне. Наверное, ей приснилось что-то страшное. Маленькая Вера растерялась, не могла взять в толк, что делать. Потом она села рядом и стала нашептывать: «Не бойся, я с тобой. Не плачь...» Голос девочки проникал в глубины сна, и незнакомая мама перестала всхлипывать, затихла. Маленькая Вера почувствовала усталость. Прислонила голову к подушке и накрылась шинелью. Шинель покалывала щеку, как сухая травинка, и от нее пахло перегретым на солнце сеном. Вера крепко прижалась к плечу матери. И так они спали, закрывшись одной шинелью... ...Вагон качнуло. Поезд медленно пополз на свое рабочее место. Вера очнулась и посмотрела в окно. Ей показалось, что она возвращается в родной город после долгого отсутствия. ...Перед тем как уехать со съемки, Карелин подозвал Вику. — Завтра к десяти часам привези на студию Брусничкину, — сказал он. — Брусничкину? Зачем? — Это уж мое дело. Ты привези. — Но ведь Инга талант, личность. Такие девочки на улице не валяются. Вика пылала. Как будто речь сейчас шла не о посторонней девочке, а о ее близком человеке, которого она любила, верила в него. — С ней что-то происходит... Но это пройдет. Вот увидите, пройдет... — убеждала она режиссера. — Посмотрим, — сухо сказал Карелин. — А Брусничкину ты завтра привези. В тот же день Вика очутилась перед двухэтажным зданием с вывеской «Ветеринарная лечебница». Здесь в коридоре сидели люди с больными животными. Собаки лежали на полу у ног, кошки выглядывали из сумок, ежи сухо шуршали в корзинках. Какой-то старичок держал на коленях клетку с огромным попугаем. Попугай тревожно посматривал по сторонам, и из его тесного горла вырывалось одно единственное слово: «Табак!» Вика прошла по коридору и неуверенно остановилась перед дверью с табличкой «Ветврач Орлов». Дверь отворилась, и оттуда вышла девочка с огромным котом. Она прижимала кота к себе, а лапа у него была забинто- , вана. — Я с киностудии, — сказала Вика ожидающим и решительно вошла в дверь. Очередь тихо заворчала. — Есть такие собачки... карликовые пинчеры, — сказала одна старушка своей соседке. — Такую собачку можно пронести в кармане... «С киностудии!» Но Вика уже не слышала этих пересуд, она очутилась в кабинете, где резко пахло какими-то лекарствами, а доктор сидел, склонясь над столом, и что-то записывал в тетрадь. Вика остановилась. Доктор не заметил ее появления. Тогда она тихо кашлянула. Потом сказала: — Здравствуйте! — Да, да, — не переставая писать, произнес доктор. — Что у вас? Собака? — Нет у меня собаки, — сказала Вика. — Кошка? — У меня ничего нет. Я с киностудии... При слове «киностудия» доктор перестал писать и оглянулся. Он оглянулся, снял очки и внимательно посмотрел на Вику. Он узнал ее. — Здравствуйте. Что-нибудь случилось? Он встал с места и медвежьей походкой подошел к Вике. — Что-нибудь с Ингой? — Нет, нет, все в порядке, — поспешила успокоить его Вика. — Так, не ладится немного. — Не ладится... Ей, наверно, не под силу роль. Ведь она никогда не играла. — Да ваша Инга — талант! — воскликнула Вика. — Она еще прогремит. Я понимаю в кинематографе. Но мне необходимо поговорить с Ингиной мамой. — С мамой?.. — Ингин папа изменился в лице. — С мамой нельзя поговорить... — Он отвернулся, а потом глухо сказал:—Был свежий асфальт, а самосвал мчался сломя голову. Для самосвала «скорая помощь» как скорлупка... Вика опустилась на белый стул и как бы вся съежилась, потускнела. — Как скорлупка, — произнесла она одними губами. — А как же Инга? — Я теперь у нее и за папу и за маму... Я-то думал, кино ей поможет, отвлечет... — Кино ей поможет! — полная решимости сказала Вика. — И Вера вовсе не плохая, она знаете какая артистка! Но ведь она не думала, что мамы нет... Никто не думал. 7
|