Костёр 1977-10, страница 14

Скаловский не заметил, кто это выкрикнул. Строй зароптал и остался на месте.

— Чтобы потом с помощью одних задушить других... Мы не шкуры, ваше высокородие! — снова раздался все тот же голос.

— Так это ты, Чураев... Что ж, тебе место там, — Скаловский махнул в сторону берега. — Торопись, Чураев, да не забудь прихватить своих дружков-смутьянов.

— Зря стараетесь, ваше высокородие. Вы нас не расколете, а в дивизии — наши же товарищи, из нашего же экипажа: такие же матросы, как мы...

Чураев еще не успел закончить свою речь, как на палубе появился флаг-офицер с приказом Чухнина.

Он предупреждал команду крейсера, что если «Очаков» еще хоть раз ответит на сигнал дивизии, то по крейсеру немедленно откроют огонь эскадра и форты.

- Вот видите, братцы. Вот видите, с нами ведь не шутят! И мы... мы должны будем подчиниться! А теперь вольно!.. — скомандовал Скаловский.

С хмурым видом матросы разошлись по местам.

Дождавшись обеда, старший офицер поманил к себе мичмана Казаринова. Он не знал, что матросы внимательно следят за тем, что происходит на мостике.

— Помогите мне убрать фалик, — прошептал Скаловский. — Нужно лишить команду возможности сигнализировать мятежникам.

Фалик с шумом упал на мостик. Теперь «Очаков» даже при желании не мог общаться с мятежной дивизией.

Первым на мостик взлетел Антоненко. Увидев разъяренного богатыря, Скаловский невольно попятился.

Не мы, а вы устраиваете бунт! — выкрикивал Антоненко, тесня к леерам Скаловского и Казаринова.— Какое вы имеете право идти против народа?

Рядом с Антоненко уже сжимали кулаки машинисты Соловьев и Осадчий, уже подходил с другой стороны артельщик Брынза, и гремел под матросскими сапогами трап, как во время боевой тревоги. «Наверное, так и началось на «Потемкине», — мелькнуло в голове Скаловского.

Вчера Чухнин ознакомил его с телеграммами Бирилева и Николая. «Как только вы убедитесь, что не можете вернуть команду к послушанию и присяге, то немедленно покиньте мятежный крейсер вместе со всем офицерским составом и верными людьми!» — распорядился адмирал, но говорить об этом матросам Скаловский не имел права.

— Что ж, — срывающимся голосом проговорил он. — Я хотел как лучше... Теперь же пеняйте на себя... Все офицеры покидают крейсер ввиду явного неповиновения!

Через десять минут катер с офицерами отвалил от правого борта «Очакова» и пошел к «Ростиславу» — флагманскому броненосцу.

12

ШИФРОВАННАЯ ТЕЛЕГРАММА «В департамент полиции 14 ноября 1905 г.

Настроение жителей крайне тревожное, чернь против властей. Крейсер «Очаков» вышел из повиновения. Между матросами, крепостной артиллерией возбуждение растет. Саперная рота передалась матросам. Крепость объявлена на военном положении.

Мои агенты из страха отказались работать. Теперь в 11 часов дня у морских казарм — сходка массы матросов, сухопутных солдат.

Ротмистр ВАСИЛЬЕВ».

ТЕЛЕГРАММА

«Лейтенанту П. П. Шмидту 14 ноября 1905 года

Совет рабочих депутатов от имени петербургского пролетариата шлет горячий привет севастопольским солдатам и матросам, решившимся, следуя славному примеру потемкинцев, стать на борьбу за свободу в братском союзе с рабочими.

Да будут севастопольские события примером для солдат всей России, как забастовка петербургских рабочих в защиту кронштадтских матросов — примером для рабочих всей России. Тогда союз революционного пролетариата и революционного войска положит конец всем остаткам самодержавия и водворит на развалинах его свободный демократический строй.

Петербургский Совет рабочих депутатов»

ШИФРОВАННАЯ ТЕЛЕГРАММА «Его Императорскому Величеству Николаю Второму

15 ноября 1905 года, 5 час. 20 мин. пополуночи

«Очаков» представляет серьезную опасность для города и поддерживает мятежные экипажи, отказывается выдать ударники орудий. Командиром команда избрала бывшего лейтенанта Шмидта, известного революционера. Когда придут все подкрепления, буду действовать беспощадно.

Генерал МЕЛЛЕР-ЗАКОМЕЛЬСКИЙ»

Шмидт

Еще алела над морем узкая полоска заката, но с востока, с лесистых Инкерманских высот уже стекала в бухту и разливалась по зеркальной глади густая южная тьма.

Последний мирный день кончился вместе с командой «Гюйс и флаг спустить». Эту команду, освященную древней традицией, исполняют на стоянках все моряки мира, и оставшиеся без видимых знаков отличия ночью корабли становятся как бы ничейной территорией.

В Севастополе, морском городе, знали об этом и ждали этого часа.

Его ждал Шмидт, потому что ночью отряды восставших матросов должны были начать операцию по захвату эскадры.

К нему готовился вице-адмирал Чухнин, и, не надеясь на эскадру, он сделал все возможное, чтобы лишить корабли огневой мощи, — на всех броненосцах были сняты орудийные плиты, кольца и замки и свезены в арсенал под ответственность морской артиллерии генерал-майора Саноцкого. В семь часов вечера адмирал приказал офицерам флота собраться на «Ростиславе».

Стоя на мостике, Шмидт видел, как к флаг