Костёр 1977-10, страница 12

получил первую медаль, и оказалось — за Синоп.

Какая жалость, старик был марсовым нэ «Трех святителях» в то время, как дед Вересова служил на «Константине». А не то бы, — думал Вересов, — этот матрос смог рассказать мне о нем. От одной только этой мысли у Вересова сильно забилось сердце и, прощаясь с яличником, которого другие перевозчики называли дедом Матвеем, Вересов дал ему не тридцать копеек, а целый рубль. «Ну, дай бог вам здоровья, ваше благородие!» — с чувством сказал старик, когда Вересов отказался принять от него сдачу.

И еще несколько дней после того Вересову было приятно вспоминать этого нахимовского матроса.

Перед воротами в дивизию, из-за которых доносился гул толпы, Вересову снова стало не по себе. Нет, он не струсил. Он просто подумал: «Там матросы! Точно такие же люди, как я сам. Но сегодня почему-то один из них убил капитана и ранил адмирала».

Они вошли во двор, и у Вересова зарябило в глазах от множества лиц, которые он увидел.