Костёр 1977-10, страница 13

— Вам что нужно, ваше благородие? — обращаясь одновременно к Вересову и Рюмину, спросил дежурный унтер-офицер с повязкой на руке.

— Покличь своих... э... — не зная, как назвать тех, кто подбил матросов на бунт, — проговорил Вересов и покраснел.

— Ну, вот что, — решительно вмешался Рюмин. — Приказываю немедленно отпустить офицеров из дивизии, иначе я прикажу своим матросам открыть огонь!

В ответ вдруг послышался смех: «Запужали, ваше благородие, поджилки трясутся!» — проговорил кто-то дурашливым тоном.

Подошедший штатский, бородатый, в очках, улыбнулся. Он, как видно, был здесь за старшего.

— Все офицерьГ из дивизии выпущены свободно, — проговорил он.

«Ну и слава богу», — с облегчением подумал Вересов, собираясь уже подать команду «кругом», но тут какой-то костлявый сутулый матрос с недобрым выражением лица проговорил, подходя вплотную к Рюмину:

— Прикажите, ваше благородие, своим матросам сдать оружие. И сами тоже извольте, таков у нас порядок.

— Как?! — возмущенно выкрикнул Рюмин. — И не подумаю!

— Воля ваша, не хотите добровольно, заберем силой... А ну, братва, ставь винтовки к стене! — распорядился он. — А кто не желает, пусть здесь остается, верно, товарищ Ворони-цын? — обратился он к штатскому.

— Не сметь! — крикнул Рюмин, увидев, что матросы «Терца» послушно ставят свои винтовки к стене.

— Какой крикливый мичман вам достался, братва, не повезло, — зло усмехнувшись, проговорил тот же матрос и вдруг, сграбастав Рюмина, легко оторвал его от земли.

— Возьми у него револьвер! — проговорил он унтеру. Тот расстегнул кобуру и вынул револьвер Рюмина. — Ну, а вы? — все так же недобро усмехаясь, проговорил матрос, взглянув на Вересова. Вересов с неохотой расстегнул кобуру и, вытащив револьвер, протянул матросу.

— Так-то лучше, — проговорил матрос, пряча револьвер в карман бушлата. — Винчен-ко! — крикнул он. — Отворяй ворота, выпускай господ офицеров.

На корабле, когда они остались одни в каюте, Рюмин бросился на кровать и, дергаясь всем телом, забился в истерике.

— Скоты!.. — выкрикивал он. — Скотины мерзкие, быдло... Да как они посмели так с нами... потомственными дворянами... не прощу!.. Не прощу им во веки веков! И будь они все прокляты!

А рядом сидел Вересов с побледневшим лицом и вновь и вновь переживал тот момент, когда ему пришлось отдать свой револьвер.

ТЕЛЕГРАММА «Вице-адмиралу Г. П. Чухнину

12 ноября 190S г.

12 часов ночи

Помощь будет прислана. Не теряйте бодрости духа. Употребите все усилия, чтобы вразумить мятежников. Напомните им от моего имени, что, восставая против власти, они нарушают долг присяги и позорят честь России. Объявите им, что если они не образумятся немедленно, то я с ними поступлю, как с клятвопреступниками и изменниками.

НИКОЛАЙ».

На „Очакове"

Бело-голубой андреевский флаг дополз до верхней точки и неподвижно повис на флагштоке — на море стоял штиль. Матросский строй стоял не шелохнувшись.

— Кто не колеблясь стоит за царя, остаются на крейсере!.. — громко крикнул Скаловский.— А те, — Скаловский еще возвысил голос, — кто не желает иметь в России царя, и те, кто колеблется, пусть выйдут из строя, и я обещаю, что их свезут на берег и отпустят на все четыре стороны... Итак, кто за царя?

— Братцы, это уловка, нас хотят разъединить!

11