Костёр 1977-10, страница 16

их на произвол судьбы, не имеет на то права, и встал из-за стола.

— Товарищи, я принимаю ваше предложение!

«Победить сегодня будет во сто раз труднее, чем вчера», — думал он, выжидая, когда смолкнет крик радости, вспыхнувший в депутатской и по коридору, как по бикфордову шнуру, выплеснувшийся во двор.

— ...Но с этой ночи, с этого часа мы должны действовать быстро и решительно!

Он знал: люДям нельзя бороться вслепую. Всегда нужно иметь перед глазами ясную цель, это укрепляет дух. А у восставших пока ее не

Установив во всех портах республиканский образ правления, мы потребуем от царя созыва Учредительного собрания. — Нет, не легкую победу обещал он, а напротив — упорную борьбу. — Но, — говорил он, — мы не должны забывать, что насилие — это не наш метод. Вероломство, подлость — все это атрибуты наших врагов. Мы отказываемся от всего, что претит человеческой совести, и пусть победа достанется нам дорогой ценой, но мы, обещайте мне, никогда не унизим достоинства революционеров и построим общество справедливости, в котором счастливо и легко станут жить наши дети».

было. Он взглянул на Вороницына. Председатель сидел нахмурившись. Словно был чем-то недоволен. Словно заранее был не согласен с тем, что скажет сейчас Шмидт.

— ...Инициативу мы уже упустили. Два дня вы занимались выработкой требований, забыв о том, что все это будет разрешено само собой после утверждения в России демократического строя. Зачем нам лить воду каплю по капле, когда наша главная задача объявить решительную войну правительству! Созыв Учредительного собрания — вот наша цель, и Черноморский флот в силах ускорить этот день...

Да, они об этом еще не думали. Они не ценили себя так высоко и не знали, что от них может зависеть так много. А он разъяснил им, что в первую очередь следует овладеть флотом и победить в Севастополе. «Тогда, укрепив Севастополь с суши, — говорил он, — мы сможем выслать в море две эскадры—одну в Одесском направлении, другую — в Кавказском.

Дети... Он вдруг вспомнил о сыне, и бинокль, направленный на «Ростислав», сам собой пополз вправо, пока не наткнулся на окна двухэтажного флигеля. Свет горел в столовой и в комнате сына. Мысль, что казаки могут захватить сына в качестве заложника, обожгла сердце. «Надо забирать Женю на «Очаков», — решил он.

Ночь

Словно в предчувствии грозных событий, всю эту ночь тревожно круглился над трехпалой гаванью ярко-белый зрачок луны. И выли на Корабельной стороне и в Цыганской слободке беспородные дворовые псы.

Окрики часовых «Кто гребет?» были безответны, но скрип уключин слышался то там, то здесь.

Часа в три после полуночи со стоянки «Ека

14