Костёр 1977-12, страница 10

за ним катушку с тросом и комментировал по радиотелефону каждый шаг Гены:

— Работают все радиостанции Аляски, Чукотки, а также островов Зеленого Мыса. С нетерпением в разных уголках нашей планеты ждут этого момента. И вот он шагает: гордый, сосредоточенный, серьезный.

Гена «дворником» прочищал запотевшее стекло маски, и было видно, как он смеется и строит нам всякие рожицы.

Шутка — вещь для полярного исследователя необходимая. Она помогает снять лишнее напряжение. Придает человеку уверенность. И аквалангисты это отлично знают.

В 5 часов 15 минут Кадачигов спустился в лунку. Он уходил на глубину, а маленькие шарики воздуха поднимались наверх, и это было красивое зрелище. Потом Кадачигов исчез. И мы слыщали только его голос.

Обычно аквалангисты под водой распевают песни, но стоит их поднять наверх — и они не помнят даже, что пели. И парадокса тут нет. Просто во время работы человек обо всем, кроме работы, забывает. Во время погружения аквалангист должен думать только о работе, все остальное автоматически — как дыхание.

Но сейчас Гена не пел. Он только сказал:

— Красота какая!

Хотя красотой его не удивишь: и под ледяные острова спускался, и торосы обследовал, и по подводным ледяным пещерам путешествовал.

Гена замеряет торосы, плавает вокруг них, посматривает на висящий на руке глубино-метр; определяет, на какую глубину уходят они в океан.

А Углев спрашивает:

— Как самочувствие?

— Нормально, — слышим в наушниках.

— Слушай, головастик, покупался и будет, — говорит Углев в микрофон. — У прессы фотокамеры застынут, и тогда ты не войдешь в историю.

Сигнальный конец постепенно стал слабеть. Углев выбирал

трос, а мы с Шестаковым выгребали из лунки осколки льда.

И вот в лунке показалось ярко-желтое пятно, оно начало расти, и через несколько минут из океана выглянула голова Кадачигова. Вадим нагнулся к нему, заглянул сквозь стекло маски в глаза, улыбнулся и сказал:

— Водные процедуры закончены. Вылезай.

Сейчас Кадачигову было не до рассказов о своих впечатлениях. Аквалангист в этот момент не испытывал ничего, кроме усталости. И мы пошли в самолет, стянули с Кадачигова комбинезон, а Вадим налил полную кружку горячего чая, чтобы Гена согрелся. А Кадачигов сидел молча на ящике и смаковал каждый глоток.

...Когда мы возвращались на дрейфующую станцию «Северный полюс-22», нас встречал академик Федоров. И, пожимая руки молодым полярникам, поздравлял их с успешным полетом к полюсу. Он сказал:

— Мы покорили полюс с воздуха и со льда. Вы покорили его из-под воды. Сделали то, о чем мечтали мы — заглянули в глубины океана. Молодцы ребята!

7. 19 ТЫСЯЧ ДНЕЙ ПОСРЕДИ ОКЕАНА

В баньке было жарко. Пахло дровами и березовыми вениками. И здесь эти земные запахи особенно приятны, ведь тысячи километров ледяной пустыни отделяют нас от Большой Земли.

Банька стояла на льдине. На льдине, на которой уже четыре года путешествует по океану дрейфующая станция «Северный полюс-22». Сейчас она ушла очень далеко от родной земли, уплыла к берегам Канады.

— В такой уютной баньке даже забываешь, что ты находишься поблизости от Северного полюса, — улыбнулся пожилой человек с добрым веселым лицом и протянул мне мочалку: — Потри, пожалуйста, спину.

Вот уж не думал никто из полярников «СП-22», что в построенной ими на ледяном острове бане будет мыться этот уже немолодой человек, ведь для полярников Евгений Константинович — известный полярный исследователь, академик, Герой Советского Союза— личность легендарная.

Однажды Евгений Константинович сказал: «Я занимал и занимаю высокие посты, имею почетные звания, но одним из них я горжусь больше всего — званием „папанинец"...»

Комсомольцу Евгению Федо-, рову было двадцать семь лет, когда он вместе с Папаниным, Ширшовым и Кренкелем отправился впервые по Ледовитому океану. Сорок лет назад, 21 мая 1937 года, папанинцы впервые подняли на Северном полюсе флаг Советского Союза. И 274 дня вместе с ними флаг нашей страны путешествовал по океану.

Первая дрейфующая станция «Северный полюс» внесла в науку об Арктике огромный вклад. Четверка отважных советских людей впервые рассказала миру о том, что у самого Северного полюса есть жизнь: сюда заходят медведи, залетают птицы; здесь появляются моржи. Впервые люди измерили глубину океана в этом районе, и оказалось, что до дна меньше километра. Папанинцы исследовали скорость дрейфа льда и температуру воздуха, течения и ветры.

„Папанинцы проложили ту дорогу, по которой мы сегодня идем", — так вам скажет любой из молодых полярников станции «СП-22».

...А когда мы вышли из баньки, Евгений Константинович сказал:

— Радист нашей станции Эрнст Кренкель часто утверждал, что на Северном полюсе никогда не появится надпись: «Мойте руки перед едой». Мы жили вчетвером в маленькой палатке, вода была на вес золота — надо было набирать снег, топить его в ведре и только после этого начинать мыться. Процедура долгая. И, конечно, ни о какой бане мы мечтать не могли. Хорошо, если за

8