Костёр 1977-12, страница 51

ражал мальчишек искусством обводить и забивать, было, конечно, интереснее, чем повторять и повторять на занятиях трудные упражнения.

Но—шутки в сторону! Он хотел стать настоящим хоккеистом. И если для этого требовалось умение отказываться от привычных ребячьих радостей, он выработал в себе это умение. «Надо» стало полновластным хозяином положения, подчинив и большие и малые «хочется».

— Валерий, что вы цените больше всего в товарище?

— Надежность.

— А что в человеке вам противнее всего?

— Бесхарактерность.

Насыщенность школьной

программы уже и тогда вызывала у старшеклассников не меньше вздохов и «охов», чем сейчас. А к ней еще напряженный график тренировок! Валерий успевал всюду. Разве что фильмов в те годы меньше посмотрел и не сидел у телевизора.

Приглашение в команду мастеров ЦСКА, о которой Валерий мечтал и во сне и наяву, он получил не сразу после окончания спортивной школы. Это приглашение еще нужно было заработать. Нужно было показать в своей игре что-то такое, чтобы тренеры и думать забыли о его небогатырском сложении. Конечно, уже в помине не было щуплого паренька, казавшегося младше своих лет. Но и сказать, что одним своим видом он мог привести соперника в смятение, тоже было нельзя.

И Харламов играл, тренировался, работал. И показал редкостные скорость, маневренность, меткость и мощь броска, тактическую изобретательность, выносливость, смелость и силу. Да, силу.

Его приняли в команду мастеров и в главную команду страны — сборную СССР. Более того, в первую тройку нападения. Так Харламов стал тем «самым, самым», которого мы знаем и любим сегодня.

Стал. Значит, теперь уже легче?

Валерий покачал головой.

— Как тренируешься, так и играешь. За матч игрок сборной пробегает 7—8 километров. И это в силовой борьбе, в столкновениях, в непременной смене ритма... Атлетизм — фундамент, на котором держится мастерство. Нашу команду считают самой выносливой. Это ведь не само собой получается.

Не само собой. На занятиях по атлетизму Харламов бегает, прыгает, кувыркается, работает со штангой. И все это часами, чтобы потом запас физических сил вылился в скорость, ловкость, гибкость. Его трудолюбие и его упорство стали для тренеров своего рода эталоном, которым измеряют занятия других спортсменов.

Однако спорт есть спорт. Бывают поражения и у мастеров, и у сборной. Как онц переносятся?

— Кха! Много легче, если тут же начинаешь готовиться к будущей победе. Но однажды, кто не видел, не верит, я даже заплакал. Это было на первом моем чемпионате мира. Обрадовался, наверное, что забил гол, заигрался и упустил шайбу. В результате счет стал 2:3 не в нашу пользу. И это уже на последних минутах. В стрем лении отыграться мы рванулись к воротам противника, свои оставив плохо прикрытыми, и чешские хоккеисты забили нам еще одну шайбу.

Я был виновен в том, что наша команда — чемпион мира — теряла свое высокое звание. Нет, меня никто не упрекнул, но слышали бы вы это подавленное молчание ребят, как его слышал я!

Тогда наша сборная все-таки выиграла чемпионат мира. Но известно это стало только в самом конце соревнований. А горький урок, полученный в том поединке, многому научил Валерия.

Хоккей, как и всякая спортивная игра, — борьба. Но больше, чем всякая другая игра, требует от спортсмена полной самоотдачи, смелости и психологической выдержки.

Не раз случалось, что разъяренные неудачами канадские

хоккеисты начинали настоящую охоту за Харламовым, чтобы любой ценой заставить его выйти из игры. Недозволенными подножками его сбивали с ног. А бомбардир и в падении забрасывал шайбу в ворота. Его провоцировали на драку, но честь команды выше собственной обиды, и он не отвечал на оскорбления. Из-подтишка ему наносили болезненные травмы, но он преодолевал боль и в ответственных сражениях все равно оказывался на ледовой площадке.

— Я люблю жесткую игру, — говорит Валерий. — Но игру, а не драку. Хоккей — игра мужественных и сильных. А когда нет благородства, это уже не хоккей.

Что еще рассказать о «самом загадочном» хоккеисте, игроке с номером 17 на форменной рубашке команды ЦСКА? Как не пал духом, когда в автомобильной аварии оказались сломанными обе ноги?

Несколько месяцев на госпитальной койке. Растерянность и сочувствие друзей...

Когда он начал ходить по палате, нянечки просили его, сильного: «Помогите, пожалуйста, переложить больного».

У госпитальных нянечек не было помощника более безотказного.

У методиста лечебной физкультуры не было больного более старательного.

Он делал все, чтобы помочь врачам вернуть его в строй.

И он снова вышел на лед.

И снова болельщики увидели знаменитые харламовские финты, молниеносные, в одно касание передачи, стремительные рейды к воротам противника.

— Валерий, скажите, были ли у вас сомнения, что вы вернетесь в команду, что невозможное станет возможным?

— Понимаете, врачи сказали: ходить буду. И я решил: если — ходить, то на коньках бегать — тем более...

Майя ЧЕРКАШИНА Фото Ю. Моргулиса