Костёр 1980-05, страница 11

МАШИНЫ ШЛИ

Александр ВОРОНЦОВ

РАССКАЗ

Рисунок В. Цикоты

Где-то вдали от них, в нескольких километрах

Щ>

севернее, нескончаемой вереницеи шли машины. Конечно, Юрка и Васька не видели их. И даже гула моторов не слышали. Но мысленно могли представить, как они идут. Двумя встречными потоками, тяжело надрываясь двигателями на трудных участках трассы, иногда обгоняя друг друга, упорно пробиваясь к цели.

А у них здесь, в снежной выгородке, было тихо и вокруг пустынно. Лишь потрескивал лед на озере, хрустел снежок под валенками, когда один из них переминался с ноги на ногу. Да ветер посвистывал, подгоняя мертвую пыльцу. И на километры в любую сторону — ни жилья, ни живой души.

На «точку» ребята прибыли часа три назад.

— Ну вот, юнгаши, дотопали, — сказал сопровождавший их главный старшина Петров. — Занимайте позицию и смотрите в оба. Задача ясна?

— Ясна, — в один голос ответили Юрка с Вась

кой, сочувственно глядя на двух своих товарищей, которых они сменили. У тех зуб на зуб не попадал.

Петров был командиром взвода юнг. Он наставлял их в строю и вне строя, при каждом удобном случае. И они знали боевую задачу наизусть. «Не пропустить врага!» — вот и вся задача.

Ветер сильный, порывистый гнал по насту и ледяным плешинам ручейки мелких снежинок. Натыкаясь на бруствер, они, шелестя, обтекали его стороной или с посвистом перескакивали через верх, на мгновение загораясь в ночной мгле холодными серебристыми искорками. От этого в морозном воздухе словно повторялось мерцание звезд, рассыпавшихся по небосклону.

«Ишь ты, вроде бенгальских огней, — подумал Юрка. — Только слабые больно и мелкие». От такого сравнения на душе у него потеплело. Вспомнилась уютная комнатка на Васильевском острове, новогодняя елка. Давно это было, больше года назад, еще до войны. Но ему представилось все, как сейчас. Даже показалось — слышит он легкую музыку, видит улыбающиеся лица ребят-одноклассников и среди них особенно ярко — лицо Люси Малиной. Такая она была тогда беззаботно веселая.

Разве можно было тогда подумать, что через несколько месяцев ее не станет? И вообще жизнь так резко изменится, и он, Юрка, будет морозными ночами стоять на льду Ладожского озера у пулемета «Максим» и напряженно ждать, не появятся ли тут фашисты. «Не забывайте постреливать», — вспомнилось ему. Юрка пошевелил пальцами обеих рук, разминая окаменевшие суставы, снял для верности рукавицы, у которых были специальные гнезда для большого и ука

зательного пальцев, дохнул в ладони и, взявшись за рукоятки «Максима», нажал на спуск.

Короткая очередь протрещала сухо и хлестко. Звук ее скользнул над ледяным безмолвием и потонул в ночи.

Отодвинувшись от пулемета, Юрка опять подул в ладони, надел рукавицы, похлопал ими одной об другую, попрыгал на месте. Затем обернулся к Ваське. Тот при звуках выстрелов встрепенулся было, но снова затих.

— Вась, а Вась, ты не замерз? — спросил Юрка.

— Ничо, терпимо, — отозвался Васька, подавляя зевоту. — Тулуп помогает. Ух и злой ветер, все щеки исколол...

Они поменялись местами: Юрка перешел на ветреную, северную сторону,, а Васька пристроился у пулемета. Долго стояли молча, привыкая к новым условиям. Смотреть в северную сторону было труднее. Ветер бил в лицо, заползал за воротник. У Юрки начали слезиться глаза, приходилось то и дело жмуриться. И все же он упорно вглядывался в темноту.

Юрка знал, именно где-то там, севернее, по льду Ладожского озера проходит дорога, по которой идут машины. Двумя нескончаемыми потоками бегут о.ни в Ленинград и обратно. Везут продовольствие, боевое снаряжение, горючее, медикаменты — все, что требуется осажденному городу. Обратно — истощенных блокадой людей, ра-неных бойцов, оружие, которым истекающий кровью, но борющийся город мог поделиться с соседними фронтами..

Под утро они еще раз поменялись местами и затихли. Но -ненадолго. Нарушил молчание Васька:

— Не кемаришь, Юрок? — его голос прозвучал, как из подземелья.

— Ты, Вась, очумел, что ли? — ответил Юрка обиженно. — Сам поди только об этом и мечтаешь?

— Ох й кемарнул бы! — протяжно и соблазни

тельно подтвердил Васька, и Юрка зримо представил, как он блаженно улыбается. — Само время счас. Бывало у бабуни на печь завалишься. Теплынь, уютно. Глаза сами закрываются. А к утру сны идут, красивые, как в сказке. Все, о чем бабуня вечор калякала, обязательно приснится. Один раз я Иваном-царевичем был...

— Вась, хватит трепаться, — перебил друга Юрка. — Тоже мне, Иван-царевич... Наблюдать надо, а ты душу бередишь.

— Ладно, наблюдай, — снисходительно согласился Васька. Он замолчал, и Юрка уставился в ледовую пустошь.

Тут-то и привлекли его внимание темные пятна на ледяном поле. Юрка мог поклясться, что минуту назад их еще не было. Что же — мираж или

%