Костёр 1980-05, страница 13

грудь, затрудняя дыхание. И щемящее чувство неизвестности — чем это кончится? — не оставляло. Но сознание подсказывало: надо действовать. Юрка потуже натянул на ладони рукавицы — надолго снимать их в такой мороз нельзя — и взялся за рукоятки «Максима». Прикинул глазом расстояние, заученным движением поставил прицел. Прищурившись, навел ствол на мелькавшие впереди фигурки.

— Стрелять рано, спугнешь только, — с видом знатока наставительно проговорил Васька.—Надо поближе подпустить.

— Сам знаю, — нехотя согласился Юрка и, чтобы подтвердить свое положение старшего, распорядился:—Становись рядом, ленту подавать будешь.

Васька послушно занял место у пулемета, слева от Юрки. Оба застыли в напряженном ожидании, затаив дыхание.

Открытый бой —лицом к лицу с врагом. Участвовать в таком бою Юрке с Васькой еще не доводилось. Поэтому все, что ожидало каждого из них сейчас, было необычно и страшно.

— Пора, Юрок, пора, — нетерпеливо проговорил Васька, когда фигуры фашистов вырисовались в полный рост. — Как бы не ускользнули.

— Подождем еще немного, — ответил Юрка. — Вернее будет.

Наконец и он не выдержал. Сделав глубокий вдох, Юрка наклонился к пулемету, вобрал голову в плечи и поймал на мушку фашиста, который шел впереди отряда. Юрка видел его размеренный крупный шаг, взятый наизготовку автомат. Перед ним был враг, готовый вступить в бой, и Юрка решил начать первым. Спуск пулемета подался легко и бесшумно.

Трескучие выстрелы заглушили посвист ветра,

гулко разнеслись над замерзшей поверхностью озера. Фашист, в которого Юрка целился, упал, а остальные развернулись в цепь и то-же повалились на лед, стараясь укрыться за торосами. «Одного... Кажется, не смазал»,—ликующе подумал Юрка, хотя фашист мог упасть в целях самозащиты. Но сам факт, что враги перестали двигаться и что это он заставил их лечь на лед, придал Юрке уверенности. И он, почти не отрывая одеревеневших пальцев от спуска, посылал в сторону противника одну за другой длинные пулеметные очереди. Стоявший рядом Васька, сжавшись в комок, едва успевал подавать в магазин патронную ленту.

— Во, залегли, гады! — восторженно крикнул Васька, приподнявшись над броневым щитком «Максима». — Счас драпать будут!

— Не высовывайся!—умерил его пыл Юрка, сделавший, наконец, передышку себе и пулемету. — Патроны готовь!

Еще неосознанное предчувствие подсказывало Юрке, что фашисты не отступят. Не ради того они добрых два десятка километров по ладожскому льду отмахали. Ночью. В тридцатиградусный мороз. Навстречу ветру. Чтобы от первой

пулеметной очереди назад бежать? Нет, видимо, не входил такой маневр в их расчеты. Просто им нужно было устранить препятствие, которое так некстати оказалось у них на пути.

Юрка с Васькой быстро убедились — соотношение огневой мощи не в их пользу. У немцев было по меньшей мере три ручных пулемета и штук двадцать автоматов, которые они не замедлили пустить в ход. По счастью, бруствер, прикрывавший ребят, оказался достаточно толстым. Пули пока что не пробивали его. Но быстро превращали в крошево. Словно гигантский бур бешено сверлил его переднюю стенку, фонтаном летели ледяные осколки и снежная пыль. Несколько пуль цокнуло в броняшку «Максима», отчего он чуть не выскользнул из Юркиных рук и не скатился с бруствера. Хорошо, что удержал. Глянул — Васька рядом присел на корточки, сжался в комок и утих, будто его и нет здесь совсем. Весь ледяной крошкой осыпан, только воротник овчинный угадать можно.

— Вась, ты чего? — тормоша друга, наклонился к нему Юрка. Ему и самому хотелось пригнуться пониже.

Воротник зашевелился, ледяное крошево рассыпалось, и из него вылезли наружу сначала Васькина шапка, а потом лицо в капельках подтаявшего снега.

— Во дает!—ухмыльнулся Васька, отряхиваясь.— Совсем засыпал.

— Очумел?! — заорал на него Юрка.—А ну, вставай! Фрицы лезут, а ты прохлаждаться надумал!

— Как лезут? — уставился на него Васька. — Куда лезут?

— На кудыкину гору! Зенки раскрои, уви дишь! — отрезал Юрка и припал к пулемету.

Васька очумело повертел головой, быстро выпрямился, пренебрегая свистом пуль, глянул через бруствер.

Гитлеровцы редкой цепью шли в атаку, на ходу стреляя из автоматов. Огонь был не прицельный, но плотный. Ледовая стенка, защищав-

ч

шая ребят, беспрерывно разрушалась.

— Юра, прикрой меня! Я счас, мигом! — крикнул Васька и, поправив на поясе гранаты, пригнувшись выбежал за ограждение с тыльной стороны.

— Стой! Куда ты?! — не отрывая рук от пуле

мета, обернулся Юрка.

Васька тоже обернулся:

— Не беспокойся, Юра, я по ним сбоку вдарю.

Юрка скользнул взглядом по Васькиному лицу, на котором застыла упрямая решимость. Он никогда не видел его лицо таким. И все понял. Ничего не ответил, только рукой махнул — валяй, действуй!

В считанные секунды Васька скрылся за ближайшим торосом. Потом снова появился, с другой стороны, пробежал несколько десятков метров и залег у ледяной глыбы. До фашистов оставалось около пятисот метров, когда Васькин автомат заговорил.

«Все верно, Вася, — мысленно похвалил друга Юрка. — Бей их!»

111