Костёр 1980-05, страница 28
4 умолкая ни на минуту, бухали турецкие И правда, среди бликующего, словно политого ШШШШШШт маслом моря, на вест-зюйд-весте возникла полоса А 5етер возвращается! — вдруг донеслось с ряби, и полоса эта приближалась. Ветер нагонял бриг, но еще раньше, чем, захлопав, наполнились им паруса на «Меркурии», его приняли в свои паруса турецкие корабли. В мгновение они выросли за кормой, словно две снежные вершины, и в тиши внезапно смолкнувших барабанов голос, на чистом русском языке, громко произнес: — Сдавайся и убирай паруса! «Сам, индюк, сдавайся», — мысленно проговорил Казарский л,' взглянув на канониров, которые наготове держали тлеющие фитили, махнул рукой. Сверкнув огненными струями и окутав корму дымом, ретирадные пушки откатились назад. Когда Дым рассеялся, на бриге увидели, что реи, еще минуту назад облепленные турецкими матросами, пусты. — Не пришелся басурмана,м наш гостинец по вкусу, — с улыбкой проговорил рослый загребной моряк, и это были его последние слова: посланное в ответ с трехдечного корабля тяжелое ядро, пробив борт и уложив сразу двух гребцов, вылетело с другой стороны. щц Тридцатифунтовое ядро, пробив правый борт и уложив на месте двух загребных матросов, с прежней скоростью вылетело с другой стороны. Отброшенные на середину палубы, убитые лежали в луже растекающейся крови, и руки тех, кто еще был жив, непроизвольно потянулись к шапкам, чтобы проститься с мертвыми товарищами, и печать печали легла на их обветренные лица. Они словно забыли, что бой уже начался, что неприятель сейчас снова пошлет ядро, быть может, еще более губительное, чем это. И тогда в траурной тишине властно прозвучал голос капитана: — Прекратить греблю!.. Мертвых на бак... Песок на палубу!.. Весла убрать!.. Живей, молодцы, пошевеливайся!., И этот голос, который сейчас звучал точно так же, как он звучал в Севастопольской Щ§ЙНИ> вернул спокойствие потрясенным матросам. - Ж тШ- ■ тФШт. |
