Костёр 1983-01, страница 21

без всякой остановки Ваня перешел к другой истории:

— А то вот случай был со скелетом...

И когда Ваня отстал от нас, мы с Машей дрожали, как листочки на осине. А нам идти еще дальше, лесной дорогой. Она вдруг вцепилась в мою руку.

— Тебе не страшно?

— Не-а, — отвечаю, а сам едва рот раскрыл.

— А мне страшно. Ноги не идут. И зябко уж что-то...

— Давай, — говорю, — петь. Когда поешь, ничего не видишь и не слышишь.

Я собрался с духом, заорал:

— Три танкиста, три веселых друга!..

Но, видно, пение мое нагнало на Машу еще больше страху. Она внезапно оборвала:

— Тише! — и взглянула на меня большими испуганными глазами.

У меня и голос осекся. И до самого ее дома не проронили мы ни слова. .

Лишь поднялась она на крылечко, лишь хлопнула дверью, задал я стрекача в обратную. В стороне высокого, густого, вплотную подступавшего леса, мне мерещился скелет. Страшно было мне.

В дверь общежития я чуть не врезался головой. Забил в нее кулаками, что есть мочи.

— Кто такой?! Чего гремишь?..

Я оглянулся. На дороге стояли сани.

— Чего гремишь, спрашиваю?

— А вы кто, дяденька? — наконец-то выдавил из себя.

— Нойдальский Максим я. А ты?

— А я... Я нюрговского Ивана сын, Алексей!—

выпалил обрадованно, узнав Максима — веселого мужика, каждый год приходившего к нам в деревню на Спасов день. Так задорно отплясывавшего под озорные частушки, которые тут же и сочинял. Приплясывал он забавно: нарочно согнувшись в дугу, с хитрой усмешкой глядя т^тько на ноги, словно они были чужие, плохо слушались и за ними нужен был глаз да глаз.

— Чего ломиться, людей будить, — сказал Максим. — Поехали, домой свезу. По пути мне.

Я с разбега ухнулся в сани. Охапка духовитого свежего сена мягко просела подо мной. Колючие травинки полезли в лицо.

— Ты чего по ночам шастаешь? — весело сказал Максим.

— Да так... Девчонку одну в Озровичи прово-жал.. •

Максим присвистнул с сочувственным пониманием, дернул вожжи.

— Никак влюбился?!

— Не-е. Раненько мне это еще.

— Чего-о?! Сколь же тебе годков?

— Четырнадцать уже.

— Фью-ю! — присвистнул Максим. — А говоришь— рано. Я вот в тринадцать... Втемяшился, ровно твой топор в сырой кряж. Да так кре-понько, что в пятнадцать прибежал с посиделок домой к маме, говорю: «Не разрешишь на Верке жениться, повешусь». «Чем вешаться, — отвечает, — лучше уж воды в кадку натаскай».

Любовь, друг, это тебе дело не шутейное. На ем жизня наша держится... Вот послухай-ка, какое дело с той любовью развернулось у моих соседей — бедных мужиков Ивана Миронова да Семена Ананьева. Родились у них дети. У Ивана — сын Лука, у Семена — Феня дочь. Покаместь бедными они были, Ивана с Семеном водой было не разлить. И детки ихние сдружились — все вместе да вместе, а потом как подросли и в таком, как ты, Леша, возрасте стали — появилась у них любовь, да не шуточная. А тут, вдруг, Семен разбогател. Одни говорили, что ен, когда ездил в Мурман на лесоповал, будто у кого там денег в карты много выиграл. Кто что болтал, а Иван — все в бедности. Еще подросли дети и друг без дружки никуда. Семена-то тогда бес-покойствие и взяло: «Не дай бог еще свяжутся навек».

Вот раз он пригласил к себе Луку и говорит: «Знаешь, верность-то свою к Фене надо делом доказать». «Говори, что делать надо?» «Прине-си-ка Фене жемчужные бусы. Только не вздумай покупать, а сам добудь с озера жемчуг. Принесешь, считай, девка твоя. Нет — на себя пеняй». «Да я Фене звезду с неба достану!» — совсем парень на радостях ошалел. Побежал домой. Стал в дорогу собираться. Тут только дошло, что не в огород ему моркови надергать. Задумался. Шутки ли — жемчуга столько набрать. Где же это умудриться? Но делать нечего, отправился в лес. Мамушка надоумила его по пути к старому Еше зайти. Зашел. Так, мол, и так, накажи, будь добр, как мне быть, что делать, помоги горю моему.

Еша поколдовал чегой-то на горячих углях, молвит ему: «Поможет тебе один Ведхийне».

Лука спросил, как найти его. «Это, брат, дело не шуточное. Выдержишь ли?..» «Выдержу, дедушка, — отвечает Лука. — Наставь только». «Ладно. Слушай. Ровно восемь недель, день в день, выходи к озеру в полночь, на утренней заре, в полдень и на закате. Да все в одно и то же время, да в одном месте. Как придешь, так бросай в воду пясточку табака и корочку хлебца. Ежели все будешь делать как надо, выйдет к тебе старик...»

Было у Луки только «спасибо» от всей души. С тем и откланялся знахарю. Стал на озеро выходить. Все делал по знахарской науке старого Еши.

В последнюю полночь поднялся к Луке человек с длиннющими зелеными волосами и бородой. «Для чего ты меня тут так терпеливо выжидал, добрый парень?» — спрашивает.

Лука свою печаль ему и поведал.

«Так и быть, выполню я твою просьбу. Только не вдруг, — отвечает Ведхийне. — Погоди, пока воду затянет льдом. Как затянет, поставь по льду кругом стаунки на рыбу. Каждый ровно через сто сажен. Сделай это за одну ночь. И чтобы без помощников — все сам. Как расставишь стаунки, ровно через сутки снимай. Ежели все сделаешь толково, попадутся тебе щуки с жемчужными раковинами в брюхе. Раковинки доста-

16