Костёр 1983-04, страница 18

— Здесь, — показал на одну полку хозяин парикмахерской, — для шекспировских пьес. А здесь для спектаклей по Островскому — русские типы середины прошлого века.

У Александра Васильевича прямо глаза разбежались. Перебрав с десяток, он выбрал для вида пять париков и среди них два неброских с короткими, темными, зачесанными на лоб волосами.

— Всего-то, — разочарованно протянул хозяин. —

— А я-то думал, вы сделаете настоящую покупку...

Шотман равнодушно пожал плечами. Он достал ходатайство Финляндской железной дороги и вместе с деньгами протянул хозяину.

— Заверните, пожалуйста.

У ОЗЕРЯ

Дмитрий Ильич Лещенко проснулся от того, что кто-то пытался вытащить у него из-под головы подушку.

В сумрачном свете петроградской ночи, проникавшем в окно, он увидел возле кровати четыре молчаливые фигуры. Двое, похоже, были военные, с ними дворник и один в штатском.

— Мы вас не разбудили? — спросил штатский и засмеялся.

Дворник тоже хихикнул.

«По-видимому, они боялись, что у меня под подушкой наган», — подумал Лещенко и, пытаясь попасть в тон непрошенным гостям, сказал:

— А что? Разве уже пора вставать, господа?

— А они шутники-с, — кивая на Лещенко, высунулся перед военными дворник. — Все флаги на демонстрацию носили-с.

— Чем все-таки обязан, господа? — уже совсем приходя в себя, спросил Лещенко. — Может быть, вы позволите мне одеться наконец?

— Сдайте оружие и одевайтесь, — хмуро ска-

оделся, прикрыл кровать

зал военный.

Дмитрий Ильич одеялом.

— Итак, я к вашим услугам.

— Приступайте, — кивнул спутникам хмурый военный, тот самый, который требовал сдать оружие.

— У вас, конечно же, ордер на обыск имеется? — поинтересовался Лещенко, лихорадочно соображая, что могут у него обнаружить эти господа.

— Есть, —

о

ныи.

— охотно отозвался мрачный воен-Хочешь посмотреть?

Он поднес к носу Лещенко вороненое дуло нагана.

— Взгляни, подписи все на месте? — сказал он. — И печать. Гербовая.

Но Дмитрию Ильичу было не до его мрачных шуток. Краем глаза — в комнате уже вовсю горел свет — он увидел лежащий на диване сверток. Тот самый, что передал ему Шотман. Захватив фотоаппарат и этот сверток, Лещенко должен был сегодня ехать вместе с Шотманом в Разлив. Александр Васильевич будет ждать его в девять вечера на Приморском вокзале.

Член партии большевиков, Дмитрий Ильич Лещенко считался отличным конспиратором. Еще в годы первой русской революции он по поручению партии прятал Ленина на разных нелегальных квартирах. Уводил из-под носа охранки. А теперь вот, кажется, попал, как кур в ощип...

На пол летели книги по химии, истории искусств, нотные тетради.

— Вы, я вижу, и химик, и музыкант, и художник, — продолжал военный. — Как я понимаю, картины на стене тоже вашей работы?

Действительно, Дмитрий Ильич любил писать маслом. На стене висело несколько сравнительно недавних его работ.

— Не забудьте еще, что я и учитель, — добавил Лещенко. — Вон там, на полке, можете посмотреть в большой папке с тесемками плоды преподавательских трудов.

Пока внимание всей братии было приковано к папке, Дмитрий Ильич незаметно приблизился к дивану и плотно уселся на мягкий сверток.

Как ни нелепо это выглядело, содержание папки — там были выполненные нерадивыми учениками контурные карты — страшно заинтересовало военных.

— Не странно ли, что по контурам на всех картах Германия. Вот — Германия. И это — Германия. И опять Германия.

16