Костёр 1983-08, страница 20

...А там и есть эхо! Там где-то тоже звонкий лесок — он моей кукушке и отзывается. Перекликается кукушка сама с собой, сама себя хочет перекуковать. Кукушкины годы падают в лес, как тяжелые светлые капли: звонкие, как борок, чистые, как заря, и долгие, как лесное тягучее эхо. Жить бы да слушать, считать бы не пересчитать!..

ЮЛА

Смешно изображать песню птицы буквами — песню не пришпилишь к бумаге! Хоть, бывает, и очень хочется. Повторишь про себя все эти смешные «юла-юли» да «юла-юла» и вспомнишь песню юлы и весеннюю ночь...

В ночном небе — заливистый колокольчик. Или это звезда поет? Но колокольчики не летают, а звезды — увы! — не поют. Это птица поет — юла.

Юла птичка скромная, неприметная, днем на такую и внимания не обратишь. И песня у нее негромкая, днем теряется среди горластых песен других весенних певцов. Потому-то, наверное, и поет юла иногда ночью.

Замечено, что чаще хорошо поют именно малоприметные птицы: соловьи, славки, жаворонки. Словно природа, обделив их ярким цветом, наградила взамен звучной и звонкой песней. Вот и юла: птица цвета сухой земли с дивной песней звезды-колокольчика.

Длинна ночная дорога, пашня черная по сторонам, за ней еще более темный лес. А над головою россыпи звезд, и одна из них — певчая. Идешь, идешь, а она звенит и звенит...

Пластилиновая вязкость подмерзшей дороги, теплое дыхание пашни, приглушенные вздохи леса и бормотание вешней воды. И песня птицы-звезды льется в уши, как в две воронки, наполняя тебя радостью единения. Ведь все вокруг — для тебя! Для тебя вся эта весенняя ночь, для тебя и юла поет, раз ты слышишь ее. Все для тебя, если ты не глух и не слеп. И если тебя еще радуют птичьи песни.

»

. 1

I

I

ный и уныло так произносит: «Тррррю! Трррррю!» Будто замерз, и у него от холода «зуб на зуб не попадает». Этаким дрожащим голосом: «Трррррю!»

Понятно, кто его такого в лесу увидит, невольно подумает: «Ишь ты, зяблик какой! Солнце за тучку, а он уж нахохлился, задрожал».

Вот почему, наверное, зяблик зябликом стал!

У всех у них такая повадка: только тень на лес или дождик, так зяблики и задрожали — тррю, тррю!

И не от холода же: весной-то и похолоднее бывает!

Разные тут есть догадки. Кто говорит да он так беспокоится, кто—

у гнез-

— перед дождем так кричит. А по-моему, недоволен он, что солнце спряталось. Скучно ему без солнца — не поется. Вот и брюзжит на весь темный лес. Впрочем, может и я ошибаюсь. Разузнайте-ка лучше сами. Не все же вам готовенькое в рот класть!

ЗЯБЛИК

Почему зяблик — зяблик? Ну, славка-черного-ловка понятно: у самчика беретик черный на голове. Зарянка поет на заре и нагрудничек у нее под цвет зари. Овсянка на дорогах овес подбирает. А почему зяблик — зяблик?

Зяблик ведь совсем не зяблик. Весной прилетает, когда еще не весь снег сойдет. И осенью, бывает, до нового снега задерживается. И вот поди ж ты — назвали зябликом!

Но я, кажется, разгадал загадку. Иду как-то летом лесной тропинкой и слышу—зяблик гремит! Громко поет: голову запрокинул, клюв разинул, горло дрожит — будто он его водой полощет. А песенки из клюва так и брызжут: «Витт-ти-ти-ти, ви-чу!» Даже хвостик трясется.

А тут вдруг тучка наплыла на солнце: накрыла лес тень. И зяблик мой вдруг сразу сник! Нахохлился, насупился, нос повесил. Сидит недоволь-

ЧЕЧЕВИЦА

Живет в зарослях черемухи и шиповника красивая красноголовая птичка. Жить бы ей без забот и хлопот в этакой благодати, а она места себе не находит! Нужен ей, видите ли, какой-то неведомый дядя Витя. Только войдешь в заросли, а она уже спрашивает тебя: «Дядя Витя? Дядя Витя?» Ясным таким и разборчивым свистом: «Дядя Витя?»

— Да нет, — отвечаю. — Я — дядя Коля. А ты-то сама кто такая?

Птичка в ответ: «Чече-вица! Чече-вица!» Тоже свистом и снова очень разборчиво: «Чече-вица!»

— Не верю!—смеюсь. — Чечевица — это растение, что-то вроде гороха. Стручки на нем, в стручках горошины-чечевички. А ты же птичка, а не горошина!

Но птичка свое: «Чече-вица, чече-вица!» Четко так высвистывает-выговаривает.

15