Костёр 1983-11, страница 36

РИФМА К СЛОВУ „ОТЛИЧНИЦА"

Игорь ЛИНЧЕВСКИЙ рассказ Рисунок В. Толкова

Отец Борьки Демченко считает — чем раньше от работы освободишься, тем спокойней себя чувствуешь. Кончил дело — гуляй смело. Народная мудрость. А чтоб кончил дело и за новое брался—на такое только мой папа способен.

Возвращается с работы на ощупь. Дороги не видит, несет перед собой охапку калек и чертежей. В звонок подбородком позвонил! Мы с мамой расступились в стороны. В комнату прошел, на диван все ссыпал. От ужина отказался.

— Лучше вот что, — маме говорит. — Завари-ка ты мне, Нинуля, в большой термос кофе...

— Нет! — отрезала мама. — Ночью спать надо. Посмотри на себя внимательно! Щеки ввалились, под глазами синяки!.. Тебе уже не двадцать. Сейчас я Кириллу позвоню. Если он не понимает — я ему глаза раскрою! Он же тебя заездил!..

— Кирилл?! — папа кричит. Ладонью на телефон облокотился. — Если хочешь знать — Кирилл в миллион раз больше меня делает! Я у него это, — на кальки свои кивает, — еле выцарапал! С обеда ругался.

Нашел оправдание — начальник больше делает. На то он и начальник, чтоб делать больше. Небось, спихнул на папу самое трудное, а папа нас утешает. Пускай теперь дядя Кира придет со своим Стасом — Стае у меня весь вечер старые учебники разбирать будет: я его на три года старше, значит, я и начальник.

Папа нас утешает, делает вид, будто доволен очень. Кальками, как фотографиями родных и близких, любуется. Развернул самую огромную, маме показывает.

— А? — восхищается. — Каково?! — ко мне повернул. — Представляешь? — говорит. — Уникальная штука.

«Штука» выглядит жутко — лабиринт. С ковер величиной.

— Такой интересной работенки, — говорит мечтательно папа, — у меня сто лет не было, и еще двести не будет.

Кого обмануть хочет? Мы с мамой его насквозь видим.

У Борьки Демченко отец, между прочим, тоже со схемами дело имеет. Он на электронно-вычислительной технике работает. Так он домой не схемы таскает — ему машина картины рисует! «Мадонну» Рафаэля цифирьками нарисовала, портрет Винни-Пуха — буквочками малюсенькими... Естественно, я Борьке завидую. Ну, куда это годится — Первого мая все люди как люди, на демонстрацию семьями в полном составе идут, — мы с мамой как обворованные — вдвоем. Ни тебе без очереди лимонадику попить, ни в трамвай первыми влезть — кто будет с очередью сражаться и нас в трамвай подсаживать? Папа-то дома сидит. Опять с «интересной работенкой» один на один.

...Вообще, что такое «интересно»? Интересно — это когда не оторваться. Скажем, стихи писать интересно. Ищешь-ищешь рифму, смысла слов уже не понимаешь — все ищешь. А работа она и есть работа...

Домой приходим — усталые, жажда мучит, «раскидая» не купили,— в квартире не продохнуть. Накурено, шторы на окнах задернуты. Дым и мрак. На улице — грибной дождь, а отец шторы задернул. Сидит, как Соловей-разбойник в дупле, глаза блестят.

— Тут, — говорит. — Тут-то и загвоздка, — карандашом по бумаге стучит. — Весь блок надо было менять. Лопухи...

Нас не видит, хотя мы — вот они, башмаки на батарею ставим!

Салату поели, телик посмотрели — вот и праздник...

...Папа вдруг взглядом за что-то в схеме зацепился— нас утешать перестал. Бормочет:

— Вот-вот-вот-вот... .

На корточки сел перед диваном. Закурил, пепел на пол падает. На желтом паркете — седые пепельные кляксы. Мама пепельницу на кальку поставила — папа аж на ноги вскочил от возмущения. Рот открыл, воздух глотнул — схватил пепельницу двумя пальцами, из комнаты выбежал. Чего он так трясется над этими кальками? Как будто они — музейная ценность, будто из золота сделаны — прямо не дохни на эти кальки. Я как-то у одной уголок оторвал — крохотный! — у ручки шариковой стержень заткнуть, что бы-ло-о! Два дня в восемь часов спать ложился. Чтоб папу своим обликом не нервировать.

Вернулся — уже без пепельницы и без папиросы, лицо от гнева красное. Мама боится в его сторону взглянуть, переставляет тарелки на столе, вилки с ложками местами меняет: то ложку слева положит, то вилку, то все направо перекладывает.

Папа остывает постепенно. К маме подошел, в щеку целует.

— Завари кофейку, Нинуля, — снова просит. Выбрал момент, когда мама ему отказать не может, когда она виноватой себя чувствует.

Я им не мешаю, в комнате остался, пусть помирятся окончательно. За свои дела взялся.

Есть у меня дело одно. Не дело, а скорбный труд. Неделю назад Катьке Горячевой обещал стих написать. Две строчки есть, надо еще две. Никак к слову «отличница» рифму не придумать. Всю неделю — «яичница» на языке вертится. При чем тут яичница? А я — такой! Если дал слово — сделаю. Ясно же — русский язык богатый и могучий, наверняка кроме «яичницы» что-нибудь имеется.

Представил себе яичницу—как живую. Сковорода, на сковороде три яйца шкворчат-потре-скивают, на желтках соль пятнышками. Бери вилку и ешь...