Костёр 1984-07, страница 13

Костёр 1984-07, страница 13

Опускаясь по лестнице на первый этаж и потом, стоя в вестибюле, она мучительно думала: ну откуда в деревне коллекционер значков? И почему это все началось так сразу, словно обвал с горы: приезд Виктора Петровича, вещи, найденные у танка, землянка, браконьеры, и вот, наконец, взлом музея...

Ей захотелось, чтобы Левашов вернулся как можно скорее.

Из коридора слышался стук — Андрей заколачивал молотком раму.

В лаборатории, где он работал, Александр | | Александрович Копейкин, для друзей — Саша, считался редким знатоком и умельцем. Если документ, поступивший в лабораторию для прочтения и выявления текста был признан безнадежным, его поручали Копейкину.

Тот начинал мудрить с объективами, пленками, освещением, многократно переснимал, проявлял, и

на выцветшей серой бумаге неожиданно появлялись четкие буквы. Он колдовал над жалован-

10

ной грамотой царя Федора или фрагментом монастырской летописи, проводя в лаборатории по трое суток, питаясь сушками и черным кофе, пока наконец небрежно не выносил на свет фотоотпечатки. Текст в них, словно по волшебству, был теперь ясным и понятным. Копейкину приносили древние, ветхие землистого цвета листы пергамента, испещренные одними черными точками и мазками. Увидев чудо превращения этих точек и мазков в строчки, в невидимые прежде рисунки, витиеватые буквицы, люди долго вертели фотокопии документов, не в силах вымолвить ни слова. И только потом какой-нибудь седобородый профессор, вчитавшись в восстановленный Копейкиным текст, хватался за голову или за

сердце и восклицал: «Ах, боже мой, как же я не догадался, ведь это же утраченная статья из законов Мономаха!»

Да, магом и чародеем был Саша Копейкин...

Другим серьезным увлечением его были языки.

В год, когда десятилетний Саша Копейкин пришел во Дворец пионеров, чтобы начать там постигать тайны диафрагмы и экспозиции, он прочитал рассказ писателя Тихонова «Вамбери». Рассказ был про мальчишку, который с невиданной страстью изучал языки. Овладев персидским, Вамбери набрасывался на санскрит, одолев санскрит, брался за китайский. Немецкий, английский, французский — языки, которые, как известно, произошли от латинского, а значит, имеют между собой много общего, он раскусил, как орехи... Знание языков дало ему в дальнейшем возможность путешествовать: он прошел всю Южную Азию и даже побывал в Тибете, там, куда до него не ступала нога европейца...

Короче, прочитав этот рассказ, Саша, не изменяя любимой фотографии, занялся языками. К тому времени, когда он стал работать в лаборатории, Копейкин уже зн'ал полдюжины европейских языков, два восточных, два из пестрых языков Полинезии и даже занимался одно время расшифровкой письма острова Пасхи — деревянных дощечек, исписанных никому не ведомыми знаками, среди которых есть даже значки, похожие на акул и осьминогов.

Вот к этому-то Саше Копейкину и направился, возвратившись в город, Виктор Петрович.

Самолет прилетел в шестнадцать ноль-ноль, Копейкин заканчивал работу в лаборатории в восемнадцать. В половине седьмого вечера Виктор Петрович, держа в одной руке сетку с купленным в Энске арбузом, а в другой Нинин портфель и завернутый в газету ствол, постучал носком ботинка в двери однокомнатной квартиры, где Саша Копейкин проживал с интеллигентной, всем на свете интересующейся, мамой-старушкой...

— Что, звонок не работает? — спросил, открывая дверь, Саша.— А — руки заняты! Это ты! Откуда?.. Ну, входи, входи...

— Привет! — сказал Виктор Петрович.— Держи подарок. Мама дома? Елизавета Васильевна, арбуз — вам.

— Мама, к нам гость, Виктор пришел! —

сказал Копейкин.— Клади арбуз на стол, сейчас мы его попробуем... А это что такое? Водопроводная труба времен Анны Иоановны?

— Располагайтесь, располагайтесь... Саша, неужели ты не видишь, что это ружейный ствол. И кажется — карабин,— сказала Елизавета Васильевна — Сейчас я поставлю чай...

— Угадали,— сказал Виктор Петрович.— Ствол. Начну все по порядку...

— Нет, нет, сперва,— сказал Копейкин,— арбуз.

— Давай нож!..

Виктор Петрович надрезал-арбуз, и тот, опережая лезвие, с треском расселся, крякнув, развалился на две половины.

Продолжение на стр. 19