Костёр 1984-12, страница 39

разорвали, но не бросили, вынесли из ущелья. И тут вдруг грянули трещотки, крики, удары мечей о щиты. Птицы от неожиданности подобрали когти, и я рухнул на землю — к счастью, с небольшой высоты. Едва я успел подняться на ноги и сбросить с себя мясо, как со всех сторон какие-то люди кинулись к тому мясу, стали его рвать на кусочки, разглядывать. Потом один, наверное, старший среди них, возопил, бия себя в грудь:

О горе нам, неудачливым и бесталанным! Мы заложили все, что имели, чтобы снарядить путешествие в эти забытые богом места, мы износились и проелись, мы скормили этим алчным птицам целое стадо баранов — и ничего не добыли, ни единого камешка! О спутники мои и сотоварищи, убейте меня на этом самом месте — все равно мне лучше не возвращаться домой, не видеть, как мой дом продадут за долги, а детей пустят нищенствовать по миру. Убейте и сбросьте в это проклятое ущелье, быть может, мой труп окажется счастливей меня и к нему пристанет хоть маленький алмазик, который сразу спасет нас всех, наши затраты, наших чад и домочадцев!:/ ; ■

Тогда я выступил вперед, поклонился им всем, рассказал в кратких словах мою историю, а затем достал из-за пазухи несколько алмазов и раздал каждому по камню, а главному я дал целых два. Камни же эти были такой величины и такого достоинства, каких никто не видывал доселе. Теперь все они украшают короны самых могущественных государей, посохи самых святых служителей церкви, перстни самых наглых разбойников и уши самых прекрасных женщин. Такие камни, понятное дело, не прилипнут к сырой баранине и на ней не удержатся, отвалятся. И конечно же, при виде их купцы обрадовались великой радостью. Они дружно возблагодарили меня как своего спасителя, я же с ними не согласился, доказывая, что, напротив, это они меня спасли; мы заспорили и чуть не поругались, но в конце концов помирились на том, что только судьба могла спасти нас всех, уж она-то знает, что делает, у нее тот не сгорит, кому суждено утонуть.

Потом мы все тронулись в обратный путь, который был не близок и не легок, но мы шли, воодушевленные удачей и-не обремененные поклажей. Переходя из долины в долину и из царства в царство, мы благополучно достигли рубежей нашей страны и здесь разошлись по домам.

Вернувшись в Багдад, я сосчитал свои камешки — это оказалось нетрудно, хватило пальцев одной руки. Но чтобы подсчитать стоимость этих

камней, , не хватило рук и ног всей моей родни, детей, слуг и невольников, так что пришлось считать на копыта и когти моего домашнего скота и птицы. Однако, если с этими подсчетами я кое-как справился, то как счесть те страхи и ужасы, которых я натерпелся? Скажу только, что я торжественно поклялся, что второе мое путешествие — безусловно последнее, что я больше н и-к о г д а, никогда!..

И что же, как я сдержал эту новую клятву? Про это,-друг мой Синдбад, уже другой рассказ.

Пересказал Р. КУШНЕРОВИЧ

ИГОРЬ \ КРАВЧЕНКО из Новороссийска прочитал во 2-м " номере «Костра»

рассказ В. Кельбина «Дон»

^N * ^ • ⁴

о пограничной собаке. Игорь спрашивает, правда ли была такая собака Дон и что с ней стало дальше.

Про пограничную

собаку

|,ОН

В. КЕЛЬВИН

он

КИНОАКТЕР

Двенадцать лет Сызранов не расставался со своим другом. За долгие годы службы Дон задержал более ста сорока шпионов и диверсантов, бандитов и других опасных преступников. Ежедневно в любую погоду охранял он государственную границу и много раз рисковал своей жизнью. Теперь это была не молодая, наивная собака, а собака-ветеран. Время шло, и Дона уже собирались по возрасту освободить от службы на границе.

Но неожиданно, в 1958 году, Дон стал киноактером. Много написано о собаках-киноактерах. Стали знаменитыми Джульбарс,. Мухтар, Бим Черное ухо... И только почему-то бесстрашного и мужественного Дона слава незаслуженно обошла стороной. А ведь он отлично сыграл роль настоящей пограничной собаки.

33