Костёр 1985-04, страница 33

шЯШ

XL А

* > i n

A

Командир.— Тут, главное, суть ухватить. Ты должен оказаться над контрольным ориентиром... раньше корабля.

Раньше... корабля? Ну да. Хороший космонавт.впереди корабля. Посредственный — в корабле. Плохой — позади корабля.

— Понял! — обрадовался я.— Понял! Мне надо не ждать, а упреждать!

Правильно.

И я понимаю свои промахи, и почему экипаж на первых порах выполнял мою работу огромные скорости не оставляют места для пустых разговоров, ссор, стычек. В космосе есть только Работа. Работа и Взаимопонимание. И становлюсь совершенно спокоен.

Но спокойствие это относительное, недолгое, как затишье перед боем.

В следующее мгновение планета в иллюминаторе неожиданно уходит в сторону, за корму, потом опускается к носу, и корабль, странно вздрогнув, начинает заваливаться, падать. Звезды сменяются океанами, океаны — звездами. Ослепительный свет

бьет в глаза и сразу переходит в темень. Разобрать что-ли-бо в этой круговерти невозможно, понять — тем более. В глубине сознания пулеметной очередью стучит одно-единственное слово: «Авария!.. Авария!.. Авария!..»

Авария?

С трудом повернув голову, вижу, как на приборной доске мигают тревожно и красно транспаранты опасности. Командир и Бортинженер, впившись глазами в циферблаты, отрывисто переговариваются. Слов я не слышу, но понимаю, что экипаж давно действует. Потом различаю вой сирены, он становится громче, и, наконец, все звуки корабля, попавшего в нештатную ситуацию, начинают входить в меня, как гвозди.

— Причина?!— громко, гортанно спрашивает Командир.

Неполадки в автоматической системе ориентации!— это голос Бортинженера.

Большая, сильная рука Командира, побелев от напряжения, нажимает кнопку передатчика.

— Земля! У нас отказал клапан АСО! Принимаем решение.

Секундная стрелка бортового хронометра, казалось, ускоряет свой бег. У экипажа нет времени на раздумья. Путь от решения к действию должен быть архикратким.

Теперь я собственными гла

зами вижу эту архикраткость, ощущаю ее.

Они не отыскивали взглядами нужные тумблеры, клавиши — они их стремительно нажимали, отлаживая вышедший из повиновения корабль, будто сложнейший музыкальный инструмент. Их диалог был так же непонятен непосвященному, как диалог математиков или физиков. Через каких-нибудь восемь секунд они нашли правильное решение, «сбросили» информацию и предложения в Центр, стабилизировали корабль, и только тогда посмотрели в иллюминаторы. Земля больше не плясала странной дрожью, и каждая звезда на небосводе заняла свое место.

Выкарабкались,— с улыбкой посмотрел на меня Командир.

А что было бы, если... Ну, мало ли...— он делается задумчив.— Могли стать вечными пленниками космоса... Могли просто свалиться на Землю и сгореть в атмосфере... Все зависит от направления импульса. Техника, брат... Однако надо работать. По программе у нас — землеведение!

И мы, словно ничего не случилось, приступили к делу. Пролетая над территорией нашей страны, сфотографировали поля необычными аппаратами и передали снимки в Центр. По этим «карточкам» специалисты сразу определят, где в угодьях пшеницы или ржи вспыхнуло какое-либо заболевание. Обнаружить его еще в зародыше можно лишь из космоса. На Земле пораженный очаг обычно замечают слишком поздно — когда культура начинает гибнуть. Взгляд с орбиты положение дел изменил. Мы делали это и еще многое другое, что сегодня необходимо науке и народному хозяйству страны.

Когда пришло время обедать, Командир устало откинулся в кресле и закрыл глаза. Но уже через минуту, доставая из контейнера тубы, пакетики, баночки с удивительно вкусными названиями, мечтательно говорил: