Костёр 1985-05, страница 29

тогда же, под пристальным контролем троицы написал ответ и пригласил Нину приехать. И сейчас он понял, как было бы ему проще разобраться и что-то решить в этой истории с подарками, если бы рядом была Нина...

Утром Зорин с исковерканным от долгих слез лицом ждал товарища Вахтанга в коридоре. Он встал на пути директора так, что ясно было— умрет, но пройти мимо не даст.

— Или — простите нас,— сказал он высоким голосом,— или мы с Яшкой уйдем куда-нибудь.

Товарищ Вахтанг немного помолчал.

— Во-первых, от себя вы никуда не уйдете,— сказал он наконец,— ваша совесть будет все время с вами. Во-вторых, просить прощения надо прежде всего у ребят. Это — их дом, а честь нашего дома вы замарали. Я пытаюсь простить вас, потому что я — старше и больше видел, и могу простить — как детей. Тебя так устроит?

— Нет,— сказал Зорин.

— Я так и думал. А простить вас просто по-человечески я смогу, когда вы докажете, что происшедшее — это случайная нелепость. Для этого нужно время, и это время вы должны прожить по-человечески. И последующее, соответственно, тоже. Извини, я, кажется, говорю с тобой покровительственно и высокопарно. Но!— Вахтанг положил руку Зорину на плечо,— мне так хочется, кацо, чтобы вы скорее стали взрослыми!

Зорин испуганно и счастливо глядел снизу в лицо директора, потом обнял его за талию и совсем уже по-детски разревелся.

— Ну, хватит, Зорин, хватит,— сказал директор, улыбаясь .и глядя в потолок,— ты —

солдат, не забывай об этом... Скажи лучше: где второй коммерсант?

— Яшка-то?.. В са-ра-е,— по слогам пропел Зорин,— тоже всю ночь не спавши...

— Иди, приведи его. А то еще руки на себя наложит.

— И то!— горестно и облегченно вздохнул Зорин и, вытирая ладонями лицо, побежал по пустому коридору.

— Историю с досками уладить нынче же!— крикнул вслед товарищ Вахтанг. Зорин на бегу замахал руками, словно собирался взлететь в небо.

— Доски я вам отдам,— нехотя пробубнил хозяин калитки, и оттопыренная губа его стала похожа на небольшой соусник,— они у меня еще не в деле. Ну, а вы мне денежки — назад!

— Денег нет!— мрачно и резко сказал Зорин. •

— Это как же? — невесело засмеялся мужчина,— доски отдавай, а деньги тю-тю? Вот это купцы!..

— Мы можем отработать,— сказал Яшка.

— Да-а? — мужчина оживился, — отработать — это дело. Вы ребята крепкие, видать, бывалые,— он огляделся,— работа найдется... Канаву вдоль забора прокопать надо, яблочки собрать, дымоход почистим... Ну, и по мелочи что-нибудь. И — в расчете. Идет?

— Давай,— глядя в землю, сказал Зорин,— где тут у вас лопаты?

На улице шумел по листьям унылый дождь. Впрочем, его никто не замечал. В больничной

п о м н ю...

Восьмого мая 1945 года в

середине дня мне позвонили из Ленинградского радиокомитета и попросили срочно зайти. Приказ об окончании войны ожидался с часу на час, и надо было подготовить радиопередачу.

Мы подготовили эту передачу и, записав ее на трофейный магнитофон, стали дожидаться приказа. Его передали ночью, часа в два.

Нам захотелось на улицу, на люди. Поэтому мы спустились вниз с моим другом, художником Борисом Семеновым, и у самого входа в радиокомитет заметили телегу на резиновом ходу. На телеге была вышка для ремонта трамвайных проводов. Не сговарива

ясь, мы впряглись в оглобли и довольно легко выкатили телегу на Невский проспект.

На Невском толпился народ. Мы остановили свою трибуну на колесах, и Боря первым залез на вышку. Нас сразу окружила толпа. Я не помню, как Боря поздравлял всех с победой и что говорил. Помню, что все хлопали в ладоши до исступления. Потом мы впряглись в телегу снова и повезли ее к Адмиралтейству. Мы останавливались через каждые десять шагов и забирались на вышку и поздравляли Ленинград с победой. Мы читали стихи и запевали песни, и все подтягивали нам. За нами шла толпа. Перед нами раскрывались окна, и люди из окон слушали нас, и милиционеры подпевали нам.

Поэт Михаил Александрович ДУДИН, Герой Социалистического Труда, был солдатом, полковым разведчиком. В блокадном Ленинграде работал в газете «На страже Родины».