Костёр 1985-07, страница 10

t

«... 12.50. Внутренний рейд п. Рио-де-Жанейро. Машина в полной готовности. На борт поднялись представители властей для оформления снятия потерпевших. Экипаж судна начал дополнительное крепление груза листовой стали в пакетах в связи с частичной его подвижкой».

Из вахтенного журнала

т/х «Павлоград»

Утро двадцать седьмого августа было серым: серое небо, серое море, серый хребет Ильха-Роса, серые корпуса судов, скрывшихся от шторма на внешнем рейде, серые строения города вдали.

Шторм в океане выдыхался, и волны, катящиеся к борту, едва достигали шести-семиметровой высоты. Качка становилась плавной и не столь изматывающей, как ночью.

Мы знали, что к нам уже вышел лоцманский катер. Для снятия людей и мотобота портовые власти решили ввести «Павлоград» на внутренний рейд, в бухту Гуанобара, хорошо защищенную от непогоды высокими берегами и цепью гор.

Капитана волновало состояние груза — впереди был долгий переход через неспокойную Атлантику.

— Формальности оформления прихода и отхода судна, снятия рыбаков займут несколько часов,— сказал он, поднявшись на мостик.— Это время необходимо использовать для подкрепления груза. Такой возможности в океане у нас не будет.

Несмотря на бессонную ночь, Чабаненко не выглядел усталым. Тщательно выбритый, подтянутый, в ладно сидящей форменной тужурке с золотыми шевронами он был похож на человека, собравшегося нанести официальный визит высокому начальству.

— Вижу лоцмана,— сообщил вахтенный штурман.— Справа по корме.

Красно-белый катерок подскочил к судну кабельтова на полтора, резко развернулся и побежал к берегу, захлестываемый зыбью, какбабочка сачком.

— Не рискнул,— холодно констатировал капитан, провожая катер биноклем.

— Во всех трех трюмах груз нуждается в подкреплении,— доложил второй штурман, появляясь на мостике.— Ослабли крепежные концы. Некоторые пакеты сместились.

— А как наши рыбаки? — обернулся ко мне капитан.— Что с мальчиком?

В медицинской помощи не нуждаются. Отлично!

Ветер, сменивший направление, гасил зыбь. В небе проклюнулся краешек тусклого солнца. Греческий танкер, штормующий по соседству, снялся с якоря и ушел в море.

Около полудня на горизонте снова появился лоцманский катер.

— Ну, вот, кажется, через час мы и расстанемся

с вами, доктор, — сказал Элма. — Спасибо за все.

Анулар тронул меня за рукав.

— Как вы думаете, сеньор Леонидо, наши в Кабо-Фрио знают, что мы живы?

— Конечно! Радиограмма отправлена еще вчера днем. Думаю, ваши родные уже приехали в Рио.

— Да, тут недалеко,— согласился Элма, разглядывая наплывающий город.— Всего три часа на рейсовом автобусе.

Судно входило в бухту Гуанобара. С левого борта, хорошо видная в бинокль, тянулась узкая полоска знаменитого пляжа Капакабана, теснимая к воде грядой высотных зданий. По ажурной арке моста, перекинутой через бухту, без устали бежали автомобили, сливаясь в бесконечную пеструю ленту. Клубящиеся тучи скрывали каменное распятие, вознесенное над городом, и лесистые вершины гор. Над мачтами «Павлограда»гудел порывистый ветер, а вода бухты казалась тихой, как в реке, да и сама бухта была похожа на неторопливую извилистую реку, стиснутую обрывистыми берегами.

Загрохотал якорь, и тут же к борту подвалил щеголеватый катер капитана порта, и на судно поднялись усатые сеньоры в модных костюмах. Весело переговариваясь и смеясь, они направились прямо в каюту капитана, пронося по трапам запах одеколона и дорогого табака.^

Матросы спустили на воду мотобот. Элма прибуксировал его к полицейскому катеру, махнул на прощанье соломенной шляпой.

Через полчаса отошел от парадного трапа и катер с раскрасневшимися и еще более веселыми сеньорами.

В тот день мы еще раз увидели наших рыбаков. После ужина кто-то включил в красном уголке телевизор, и во весь экран выплыло бородатое лицо шкипера «Луанды». Хмурясь, Элма что-то говорил в микрофон, но слов не было слышно. Потом оператор крупным планом показал лодку, вытащенную на берег, и пожилую женщину в черном платье, прижимавшую к груди Анулара. Женщина плакала и не стеснялась своих слез.

Раскачиваясь, «Павлоград» уходил в море.