Костёр 1985-07, страница 11ф Это было несколько лет тому назад. Автомашина пронеслась по набережной мимо белых, как свечи, небоскребов, мимо старинной испанской крепости, запирающей вход в порт Гаваны, и остановилась около дома, на стене которого была прибита доска с надписью: «Пионер». Здесь помещалась редакция журнала кубинских пионеров. — Только, чур,— предупредили мои новые друзья, когда мы уселись за стол, на котором были разложены разноцветные яркие журналы,— давайте сегодня говорить не только о «Пионере» и «Костре», но и о немецком «Фрёзи», о польском «Сверчике», болгарском «Пламче», румынском «Люминице». Вот сколько журналов у пионеров. Мы говорили допоздна, перелистывая страницы, читая вслух рассказы и очерки. Пионерские журналы. . Такие разные и такие похожие. Раз 0R6AN0 OFICIAL DE LA ORGANIZACION DE PI0NER05 JOSE MARTI ЧИСТИЛЬЩИК САПОГ РОБЕРТО Н. РЕНДА БЕКЕР Улицы Гаваны были знакомы мне вдоль и поперек. Сколько раз на день проходил я по ним,, без конца выкрикивая: «Чищу сапоги, ботинки!» Со мной был желтый деревянный сундучок, сделанный из старого ящика, который я раздобыл в трактире китайца Хосе. Чтобы привлечь клиентов, я наклеил на него картинки, вырезанные из какого-то журнала. От этого мой сундучок стал похож на волшебную коробку с подарками. Я относился к нему с нежностью. Еще б£| — ведь он умел добывать деньги, в которых так нуждалась наша семья. Иногда он расплачивался за комнату, где мы жили, иногда покупал еду, а главное — заставлял маму улыбаться, что вообще-то случалось не так уж часто. Мой отец работал грузчиком в порту. Иногда я не видел его по целым дням. Тогда я приходил в порт и без труда находил его широкие плечи среди толпы измученных бесконечным перетаскиванием мешков людей. Отец никогда не говорил со мной о политике, только один раз он вдруг сказал: В том, что ты таскаешь этот ящик для подметок (так он называл мой сундучок чистильщика), виноват генерал Батиста и воровская шайка, которая его поддерживает, чтобы устроиться потеплее,— а потом добавил:— Ничего, скоро все переменится. Я ничего не понял, но поверил ему. В деле надраивания ботинок я достиг, как мне кажется, вер шин мастерства. За чистку я брал 15 сентаво, а за глянец 20. В сундучке у меня были черная вакса и желтая, смешивая их, я изобретал любой нужный оттенок. К тому же я запомнил несколько остроумных шуток и научился играть на сапожных щетках, как на кастаньетах. Публике это нравилось. Иногда люди чистили у меня ботинки просто для того, чтобы послушать мои щетки и посмеяться над прибаутками. На улице Сан-Ласаро работать становилось неспокойно, полиция то и дело ко всем цеплялась, да еще добавились какие-то подозрительные типы в штатском, которые все время поглядывали по сторонам. Отец уже совсем перестал появляться дома, и однажды мама шепнула нам, что он ушел к повстанцам в Сьерра Маэстро. Я никогда не видел ее такой грустной. Так тянулись день за днем. Приближалось рождество, в эти дни мне удалось вычистить на несколько пар больше обычного, и мы даже купили сластей, так что могли встречать «новый год — новое счастье» как полагается. Мы сидели и думали об отце, мои младшие братья вдруг разревелись, а мама, казалось, вот-вот заплачет. Теперь главным кормильцем нашей семьи стал мой старший брат, ему было уже 16 лет, и он работал в пекарне. А на повседневные расходы деньги добывал мой волшебный сундучок. После рождества город, казалось, совсем обезлюдел. Улицы, обычно такие шумные и веселые, как будто заснули. ные оттого, что они на разных языках, похожие потому, что у них одна цель — научить юных читателей верности, стойкости, мужеству. Давайте повторим этот день в Гаване: разложим перед собой журналы и начнем перелистывать их. Будем считать, что они тоже гости Фестиваля. С. САХАРНОВ, главный редактор журнала «Костер» Тем более я удивился, когда вышел из дому рано утром 1-го января,— повсюду целое море людей, которые что-то кричат, громкоговорители на каждом углу объявляют о бегстве Батисты. Сначала я растерялся, но тут взял себя в руки схватил свой сундучок и бросился в самую гущу толпы, надеясь, что при таком стечении народу мне удастся заработать. Но жители Гаваны были слишком заняты встречей «бородачей». Вконец измучившись, я присел отдохнуть в сквере Инфан-ты-и-О. Тут из машины вышел высокий бородатый человек в хаки. Он направился прямо ко мне. Лицо его было очень знакомым. Он, ни слова не говоря, поставил ногу на мой сундучок. Я немедленно вытащил щетки, ваксу, тряпку, гуталин и сказал ему: Сеньор, вы плохо ухаживаете за своей обувью. Он широко улыбнулся, а я принялся снимать с поцарапанной и растрескавшейся кожи его сапог засохшую землю. С этими сапогами мне пришлось немало повозиться, но я все-таки заставил их заблестеть! Закончив чистку, я сказал: Сорок сентаво, сеньор. Вот это тебе за работу. Если это за сундучок, то я не могу продать его, сеньор... — Да бери же, это тебе. Я неуверенно протянул руку и взял сверток в яркой, нарядной бумаге. Ну что же ты! Разверни, тебе понравится, сынок... Сверток выпал у меня из рук. В высоком бородаче, стоявшем передо мной, я узнал своего отца. Пересказала Е. ПЕРЕХВАЛЬСКАЯ #
|