Костёр 1985-10, страница 38

жалось солнце и облака, золотистый воздух был ленив и ласков, ворошил паутинками и листвой.

Оля пришла с опозданием, села рядом и спросила:

— А сегодня куда пойдем, опять в кино?

— Нет, на чердак,

-Куда?!

— На чердак нашего дома, — пояснил Саша, — оттуда видно парк, и реку, и весь город.

— Мы там испачкаемся.

— Да, но зато... город, реку, парк...

Окно на чердак было заколочено, Саша попробовал отодрать доски, но не смог, и предложил забраться на крышу.

— Там ведь страшно, — сказала Оля.

— Ни капельки.

Ржавая жесть гремела под ногами, из глубины доносился однообразный гул города, а вокруг простирались разноцветные, то крутые, то покатые

> крыши соседних домов. Саша решил, что настало

время произнести один из придуманных вчера комплиментов, но никак не мог вспомнить. Оля стояла посреди крыши, испуганно держась за антенну. Он ходил вокруг, изображая на лице бесстрашие, и наконец произнес торжественно и нараспев:

— Ты похожа на Афродиту.

— Какую еще Афродиту?

— Это женщина была такая, очень хорошая.

— А ты точно шизик, — с усмешкой сказала Оля.

Саша обиделся и пошел к люку.

— Не бросай меня, — сказала Оля, — иди же сюда!

— Ну что еще? — пробурчал Саша.

¹ — Поцелуй меня, — она закрыла глаза.

— Чего?

| — Поцелуй меня, — повторила она шепотом.

Он клюнул ее в щеку.

— Понравилось?

Она пожала плечами:

I — Пойдем во двор. Мне здесь надоело.

На следующий день, вернувшись из школы, на двери своей квартиры он увидел надпись: «Здесь живет Сашка Петров, жених Ольги Ло-хиной!» Он стер эти слова и пошел к Оле. На ее двери тоже была надпись: «Здесь живет невеста Сашки Петрова!» Он принялся стирать и ее, но не успел, дверь отворилась.

— А я-то думаю, что за кошка ко мне скребется, — сказала Оля с лукавой улыбкой.

— Да вот дверь решил тебе протереть.

— Ну, заходи, музыку послушаем.

Она провела его в свою комнату, усадила в неудобное кресло и поставила пластинку Челентано. Стала танцевать, да так ловко, будто иностранная певица по телевизору. В перерыве между песнями надела темные очки и мазнула по губам перламутровой помадой.

— А ты что сидишь, давай вместе!

Следующая песня была медленная.

— Я не умею медленные, — попытался Саша перекричать Челентано.

— Чего?

Он отрицательно покачал головой. Оля со

строила кисло-презрительную гримасу, выключила проигрыватель.

— Скучный ты, оказывается. Что же тогда с тобой делать? Чай пить или семейный альбом показывать?

— Покажи.

— Ну, если тебе интересно... — она принесла ему альбом.

Он стал делать вид, что увлекся им, а сам все думал о том, кто же написал на дверях гадкие слова.

— Это мама молодая, — объясняла Оля, — а эту тебе смотреть нельзя, — и закрывала ладонью фото, где была снята в купальнике на фоне моря.

И тут за окном кто-то закричал:

— Сашка, Сашка! Мы знаем, что ты у Ольки, женишок!

— Это Вадик, — сказала Оля, — тихо сиди, покричит и уйдет.

— Ну что же ты, под кровать спрятался?! — не унимался Вадик.

— Сиди! — Оля держала Сашу за руку.

Он вырвался, распахнул' окно. Вадик стоял в окружении мальчишек; увидев Сашу, они захохотали.

— Вот он, жених номер один! — воскликнул Вадик.

— Уходи отсюда, а то я выйду... — закричал Саша.

— Ты-то?! Женишок! Выйди, попробуй, — Вадик плюнул на асфальт и растер ногой.

— Ну увидишь сейчас, — Саша захлопнул окно и побежал во двор.

У подъезда его уже поджидали, Вадик стоял, широко расставив ноги и спрятав шею в толстые плечи, руки были в карманах.

— Вылез все-таки, — усмехнулся он и замахнулся рукой. Но Саша увильнул от удара и тоже замахнулся. Теперь Вадик увильнул. Оба они размахивали руками, но не попадали друг по другу.

— Стойте! — закричал кто-то с баскетбольной площадки. Девятиклассник Игорь, огромный, похожий на шерифа из ковбойского фильма, грозил кулаком.

— Вот я вас, боксеров!

Все бросились врассыпную. Только Саша не торопился. Он медленно вошел в парадную и стал не спеша подниматься по лестнице. Оля подхватила его под руки и повела в квартиру.

— Ну ты и дал ему, я из окошка видела. Надо же... — приговаривала она, отпаивая Сашу холодным чаем с кубиками льда из холодильника.

— Ты это ради меня?!

— Да, — сказал он.

— Ты, значит, меня любишь? — спросила она.

— Угу. Наверное...

— Врешь, это ты, чтобы над тобой не смеялись, как тогда, из-за дерева, помнишь, все дрался с Вадькой, а он тебя бил.

— Наверное...

— А вот ради меня, ради любви, ты мог бы совершить подвиг?!

— Конечно. Хоть сто подвигов, — Саша слабо улыбнулся и вытер пот с лица,— налей еще чаю.

33