Костёр 1986-02, страница 23
ДНЕВНИК ТРИНАДЦАТИЛЕТНЕГО ШКОЛЬНИКА РОАЛЬДА НАЗАРОВА 25 июля Наконец, приехали в Ломов. Сойдя с поезда, наняли подводу и поехали к дому Каллистовых, у которых мы жили в 1937 году. Я думал, что найду Ломов таким же, каким он был: зелень фруктовых садов, деревенская тишина. За четыре года произошли изменения. Когда мы въехали на главную улицу Ломова — Московскую, в глаза бросились пять или шесть новых четырех-пятиэтажных до мов, кучкой торчавших над одноэтажными домиками. Эти дома были построены на месте садов. Мы подъехали к нашему дому и вместо зелени сада увидели одинокий четырехэтажный дом. На другом конце города тоже высились какие-то каменные постройки, где строили электростанцию. 20 августа Ура! Наконец, пришло первое письмо из Ленинграда. Праздник! Но в письме говорится, что после нашего отъезда папа ушел в ополчение и с тех пор о нем ничего не известно. ...Мама поступила работать в аптеку счетоводом. Она целый день считает на счетах, сидя в каком-то коридоре. Занятия в школе еще не начались, но я уже записался в среднюю школу № 1, в 6-й класс. 29 сентября Начал учиться в 6-м классе. Подружился с Володей Рутенбергом, после — с Борисом Слукиным. Я записался в школьную библиотеку, а после в библиотечный кружок. Кроме этого, я брал много книг у наших соседей Ершовых. В воскресенье вся наша школа пошла собирать железный лом в фонд обороны. Собрав несколько ржавых ведер и тазов, мы решили тащить это на сборный пункт, но вдруг сообразили: нет ли металла в развалинах церкви? Мы с криком бросились на» развалины,— из-под камней торчали железные балки, крепко сидевшие в камнях, а у нас не было ни лопат, ни ломов. Мы начали вручную отламывать эти балки. Обливаясь потом, гнули их, но и часа за полтора отломили только две балки. Все руки в крови. А тут еще и телега приехала, нужно лом складывать: рельсы, гири, всякие болванки, и даже медный самовар. Мы положили еще две балки и много болтов, скоб и поехали на сборный пункт. Там во дворе лежала гора металлолома, и со всех сторон ребята тащили куски железа, медные вещи. Собрали мы около 30 тонн. Помогли фронту! 15 октября Вечером в пасмурный день пришел поезд с первыми ранеными. С вокзала их везли в автомобилях тихо, осторожно- У госпиталя волнение. Люди в белых халатах ту; \ам, перебегали от машины к машине. Из машин выносили раненых и вносили в здание. Я побежал туда. Там стояло много народу, ребята же, чтобы лучше увидеть раненых, залезли на забор. Сперва выходили легко раненные. Одни выходили из машин, оглядываясь, улыбаясь, другие равнодушно глядели по сторонам, третьи, положив руку на забинтованную рану, стонали, и не глядя ни на кого, скрывались в здании. Машины все прибывали. Вот привезли тяжело раненных. Иу выносили на носилках. Самих людей не было видно на носилках, было видно что-то белое, и красные пятна на повязках. Некоторые были в шинелях, пробитых осколками, обожженных и грязных. Йх привезли прямо с фронта! Постояв немного, поглядев на раненых, я тихо пошел домой. Что там на фронте? Где папа? Что с ним? Окончание. См. «Костер» № 1, 1986. л Г ИЯОМ01С, rqt тм„ы 1 ноября Керосина хватит еще на несколько дней. И все... Что делать? Решили больше не жечь керосиновую лампу. Тетя Лена достала ночник, зажгла его, поставив на буфет, а рядом с ним банку с тонко нащипленными лучинками. Свет от такого ночника был темнее, чем от карманного фонаря. Но делать нечего, приходится вечерами сидеть в полумраке, слушая, как шумит самовар и завывает ветер на улице. Я кое-как ухитряюсь делать уроки при таком свете и нередко гашу ночник, быстро перевернув страницу учебника или тетради. Неприятность! Тетя Лена ворчит, а я хожу с лучиной по дому, ища где-нибудь огня. Добыв его, вновь зажигаю наш «осветитель», и жизнь снова течет по-старому. 30 ноября ...Кончается ноябрь. Мороз. Под окнами в комнате образовались налеты грязного инея, это 17 |
