Костёр 1986-02, страница 24
вода, стекая с окон, струйками течет на пол. Пришлось изобретать .что-то против воды. Сделали так: на окно во всю длину подоконника положили тряпку, концы которой опущены в бутылки, которые висят тут же у подоконника. Тряпка впитывает воду, и вода стекает в бутылки. Таким образом мы немного избавились от плесени. Страшная осень. С первых страниц газет страшные и громкие фразы: «Враг у ворот Москвы!» «Враг рвется к Москве!» Немец и Москва! Эти два слова как-то не укладываются в голове, не связываются. Не верится, что немец у Москвы. С фронта тревожные вести, которым не хочется верить, но приходится — это правда. Мы с Вовой эти дни просматривали все газеты от начала до конца, выискивая что-нибудь утешительное. Радовались, если газета приходила из Москвы без опоздания, думали, что положение улучшилось, и доказывали всем, что улучшилось, доказывали так убедительно, что все, может, и верили, но на следующий день вести опять ухудшались, и мы снова искали в опоздавших газетах что-нибудь утешительное. Должно ведь совершиться что-то сверхстрашное, или сверхрадостное! Это томительное ожидание ухудшает наше положение. Кажется, что ты висишь над пропастью, висишь и не можешь сам выйти из этого положения, ждешь, что какая-то сила должна тебя поставить на ноги или свалить в пропасть. 6 декабря Этот день прошел так же, как и все другие, с такой же тоской мы легли спать, укрывшись огромным тулупом, и съежились, стараясь согреться. В 11 часов отыграл «Интернационал». В доме все затихло, и только оторвавшееся железо звякало на крыше от несильного ветра, гудели столбы и стены дома. Шумел еще не остывший самовар. Вдруг в радио что-то стукнуло, и голос диктора сказал: «Внимание, внимание! Сегодня 6-го декабря в 11 часов 30 минут будет передан специальный выпуск последних известий!» Радио затихло, но мы насторожились: какую весть принесет нам радио? Уж как-то не лежалось, хотелось ходить, двигаться; но нужно лежать и ждать. Скоро ли? Наконец, радио затихло и среди настороженной тишины раздался торжественный голос диктора: «Говорит Москва! Провал немецких планов окружения и взятия Москвы!» — и дальше пошли слова, простые, скупые, но захватывающие душу, наполняющие сердце какой-то кипучей радостью. Хотелось бегать, кричать, прыгать и смеяться, смеяться от счастья, от долгожданного момента. Мама ткнула меня ногой, но не сказала ничего, а только шепнула: «Ну вот...» А из радио неслись слова: «Войска генерал-майора Белова, преследуя такие-то и такие-то дивизии врага, заняли города Солнечногорск и Сталиногорск. Войска генерал-майора Рокоссовского, преследуя такие-то разбитые дивизии, охватили клещами город Клин...» — и много еще говорилось по радио, но главное было не в том. Немец бежит! Он разбит! Впервые за эту войну, немцы бегут под ударами русских воинов, и все это наполняло сердце безумной радостью, счастьем, гордостью за наш народ. Вовка подбежал к двери и закричал: «Слыхали? Тетя Лена, слыхали? Ведь это победа!» — и побежал в другую комнату. На следующий день у дома Митьки Кикина прохожие останавливались и глядели: ребята прыгали, как маленькие, кидали вверх шапки и кричали. В школе на уроках учителя и ученики возбужденно и радостно рассказывали друг другу. Хотелось смеяться, смеяться, плясать! Незабываемый день! 26 декабря Пошли радостные сообщения «В последний час». Возвращены города Калинин, Клин, Медынь, Верея, Руза, Истра, Можайск, Малоярославец, Калуга, Елец, многие села и деревни. Мы теперь с жадностью ловим слова сводок и после, столпившись за небольшой картой, отмечаем карандашом взятые города. Фронт откатывается от Москвы. Митя Кикин составил список-календарь, где отмечал, какого числа взят тот или иной город и сколько взято населенных пунктов за этот день... Приближается новый под— 1942-й! А1Г к жм А* Л осъ /Ч > я к Щ * w Л *К хг l^tt^iu CV Шк t&4va\4\4t Л4 1М# г * : «й» с . « ***** 5 января Каникулы. В эти январские дни я впервые за всю свою жизнь заработал деньги. Тетя Миля договорилась, чтобы я распилил и расколол дрова за 20 рублей. Я позвал Юрку Тараканова, и мы взялись за дело. Все распилили, раскололи часа за три и с гордостью получили по 10 рублей. 20 января Каникулы кончились. Я снова хожу в школу. В школе очень холодно, и мы ругаемся с учителями из-за того, что они велят нам снимать шапки. «Как так снимать шапки? Ведь девчонки в шапках да платках сидят, у них волосы длинные, а у нас и волосы маленькие на голове, да еще и шапки снимать?» Нам грозят, уговаривают, но мы так и сидим на уроках в шапках, варежках, шубах и долбим перьями замерзшие чернила в чернильницах. А как звонок, так начинается борьба за теплую печку. Мы согреваемся, но на следующем уроке холод берет свое, и мы снова мерзнем. Морозы все усиливаются. Однажды по радио объявили, что если мороз будет больше 42 градусов,, то занятий не будет и по этому случаю на каланче вывесят флаг. И теперь каждое утро я выбегал 18 |
