Костёр 1986-09, страница 33
v\ к i Хмурится небо. Листья пожелтели. И ветра нет, а в тихом лесу — тихий листопад — покачиваясь лодочками, опускаются на землю желтые листья березок, красные — осинок. Только побуревшие листья на дубу еще держатся крепко — порой до глубокой осени... Пустеет лес. Пустеет воздух над лесом: улетели стрижи, улетают в теплые края ласточки. Барсуки и еноты в норы попрятались, ежи к зимнему сну приготовились... Скоро, скоро и зима пожалует... Оформление Т. Панкевич о САМЫЙ крохотныйГ Г*т Слышали ли вы о землеройках? Может быть, и слышали, но уж наверняка не видели. Потому что землеройки — самые крохотные зверьки, населяющие наши леса и поля. Средний вес — пять-шесть граммов. А есть разновидность, которая весит всего-навсего два грамма. А польза от землеройки нашим лесам — большая, истребляет она большое количество вредных насекомых. Увидеть хоть раз в жизни землеройку — большая удача!.. Ну кто, скажите, разглядит в траве среди лесного ломья крохотульку размером с первый сустав детского пальца? А если прибавить к этому, что землеройка — зверек чрезвычайно ^скрытный, пугливый, осторожный, и при всяком приближающемся шуме прячется, то понятно: увидеть такого зверя просто невозможно. А вот я видел землеройку, да не одну, а с целым выводком детенышей. А детеныш ее — совершенно невообразимое существо — меньше комнатной мухи! И у этих малышек есть все, что полагается иметь зверю: и туловище, и ножки, и хвостик, и головка. А в головке — мозг. Мозг? Величиной с просяное зернышко. Это по размеру. А по уму? Судите сами... Случилось так, что в лесу пересеклись пути двух зверей. Самого огромного — лося, и самого крохотного — землеройки. Шел я лесом и случайно спугнул с дневной лежки отдыхающего лося. Вскочил лось и замахал широчайшей рысью в сторону от меня. Вот это звещ> Миазмах рогов у великана метра полт с мою кепку. в< Лось со страшным шумом проломился через зеленую стену молодых елушек и скрылся в густой осиновой рощице. Вот так громила, подумал я, и пошел посмотреть — будут ли и вправду следы с кепку... Встал на колени перед огромной вмятиной и тут увидел: по краю ее сверху мечется маленький зверек, а на дне копошится второй, в несколько раз меньше того, что наверху. Ну до того махонький, что пришлось мне очки надеть, чтобы получше разглядеть. Вот так удача! Да это же землеройки! Мать и детеныш. Стою я на коленях и дыхание затаил, чтобы не спугнуть. И вижу: мать-зверушка отыскала пологий участок вмятины, проворно спустилась вниз и подставила хвостик малышу; тот, не долго раздумывая, будто всю жизнь только этим и занимался, ухватился зубками — я их не видел, а лишь догадался об этом — за кончик хвоста матери, и та мгновенно выволокла малыша на буксире наверх. А дальше было совсем чудно... Мать пропищала что-то на своем землероечном наречии и сразу же невесть откуда около нее оказался целый десяток, как мне показалось, таких же малышей, как тот, первый, и один за другим, держась за хвосты друг друга, словно ребятишки из детского садика, двинулись своей дорогой... Не успел я и глазом моргнуть, как они скрылись в траве. Как во сне. Как в сказке. Я и теперь не очень уверен в том, что видел этот удивительный переход собственными глазами. Б. МИХАИЛОВ % к ж л. |
