27 октября. Вечером пришла мама в разодранном пальто. Оказывается, в их школу попал снаряд. Убило двух детей, а мамино пальто продырявило осколками.

17 ноября. У нас урок гимнастики вел новый преподаватель. Он вышел на середину зала и скомандовал: «Становись!» Мы построились по росту. Первым как всегда стал самый высокий — Витя Пафнутьев. начальник штаба нашего пионерского отряда.

Учитель скомандовал: «Напра-во' Шагом марш!» Мы двинулись в обход зала. «Левой! Левой!» И вдруг — «Стой!» Преподаватель подошел к Вите и сказал: «Что ж ты? Такой большой, а ходить не научился. Топочешь, как жеребенок...»

Пафнутьев стоял и ничего не говорил. И тут кто-то из ребят сказал: «А он не может, как вы показываете. В прошлом году ему коленку осколком раздробило...» Тут мы увидели, как учитель покраснел. Он отступил назад и тихо сказал: «Шагом марш!»

8 декабря. В конце третьего урока нам объявили, что девять человек из нашего 4-а сегодня получат в райсовете медали «За оборону Ленинграда»! В их числе я и Пафнутьев.

Когда выкликнули мою фамилию, я поднялся на сцену, какой-то мужчина передал мне коробочку с медалью и удостоверение. Пожал руку и сказал: «Поздравляю с высокой наградой!» Я ответил: «Спасибо».

1944 год

14 января. Целый день и ночь палили наши орудия. Может быть, начинается наступление?

27 января. Ура! Ленинград освобожден от вражеской блокады, от варварских артиллерийских обстрелов! Только что передавали по радио приказ войскам Ленинградского фронта: «Город Ленина в 20 часов салютует доблестным войскам Ленинградского фронта, освободившим от немецкой блокады Ленинград, 24 артиллерийскими залпами из 324 орудий!» Я побежал на улицу. Сразу же прогремел первый залп. Темнота рассеялась, и стало светло, как днем. Лучи прожекторов бродили по небу. Люди, столпившись на улице, с восторгом смотрели на отблески орудийных залпов. Какая же радость! Вовек не забудут ленинградцы этот день.

Рисунки Е. Дубицкого

дот

РАССКАЗ

Е. и А. КОВАЛЕНКО

%

Рисунок К. Почтенной

От конечной станции метро еще пять остановок на трамвае, и по одну сторону от дороги, называемой проспектом, встанут новенькие многоэтажки, а по другую окажется пустырь. И что там будет — то ли дома, то ли парк — пока неизвестно, Громадные здания окружили маленькую, в 4 этажа, букву «П». Это школа. Ее только что построили, ребята учатся тут первый год. В десяти минутах бега от школы на холме посреди пустыря — дот. На нем красная звезда и цифры: 1941 —1944. Еще есть надписи: «Зенит» — НЕ чемпион!», «Саша + Лена = любовь», «Катька — дура», «MONTANA». Вход в дот завален, чуть-чуть виднеется плотно закрытая железная дверца. Мальчишки пытались откапывать: покопают-покопают и бросят. Слабо. Не земля, а сплошные камни с кусками бетона, отбойный молоток нужен. А в амбразуры ничего, кроме противоположной стены, не видно.

Ну разве не интересно, что там внутри и как там внутри? Неужели правду говорят, что дело глухо и без отбойного молотка никак? Надо попробовать! Вот об этом и болтали в один из дней самого начала второй четверти Юрик с Колькой, ученики 6-а класса. (Оба они были новоселами, оба переехали этим летом, попали за одну парту и подружились). «Где взять орудия труда?»—первый вопрос. Решили встать пораньше и попросить у рыжей дворничихи-студентки.

После уроков ребята побежали копать. Верхний слой грунта сняли довольно легко, а вот потом пошел действительно чуть ли не каменно-бетонный монолит. Ломики отколупывали лишь маленькие кусочки. Вглубь продвижения не было никакого. Смеркалось. «Может, хватит на сегодня? — сказал Юрик.— «Д. 3.» еще делать надо, родители скоро домой придут».

На следующий день Юрик с утра охал: спина болит, руку не поднять. И без конца рассматривал потертости на ладонях, гордился белым пузырем. На последней перемене он, глядя в потолок, произнес: «Ну отроем мы вход. И ничего, кроме дохлых лягушек, в доте не найдем». Колька ответил — Юрику не понравилось. И через минуту сцепившихся приятелей уже разнимали дежурившие по школе девятиклассники. Юрик из лучшего друга превратился в смертельного врага. Колька стал откапывать один. Каждый день после уроков он брал свой лом и шел к доту. И долбил. Сантиметр за сантиметром.

За ужином Колькина мама подняла шум:

— А вдруг там заминировано, а вдруг там гранаты. Алексей, отец ты или не отец, скажи хоть что-нибудь, наконец. Этот олух ведь подорвется!

37