Костёр 1987-05, страница 30

Наконец, побежденный лежит на лопатках. Мы хлопаем победителю: «Ура!» И вдруг он летит вверх, падает вниз — вместо двух малышей встает во весь рост большой мужчина. Мы так и ахнули! Да это он один, сам с собой боролся, согнувшись пополам. До пояса одет был в кухлянку одного «малыша» (на руки нацепил плеки), ниже пояса — в кухлянку другого. Ловко обхитрил нас артист! Мы еще громче захлопали ему.

Но следующий артист переплюнул и этого. Такое показывал! Мы только рты раскрыли. Взмахнул руками — пустые. Взмахнул снова — голуби вылетели из ладоней. Еще взмахнул — откуда-то из воздуха подхватил яркие капроновые платочки — тянутся, тянутся уголок за уголок. Фокусник такой же волшебник, как химики. Из воздуха, невидимого газа, из ничего получили синтетику.'

Долго продолжался концерт. Артисты танцевали, пели песни на нескольких языках: по-русски, по-юкагирски, по-эвенски. Если песня была знакомой, мы тоже подхватывали ее. Во время танцев нам было трудно усидеть на месте. И когда кончился концерт, никому не хотелось расходиться.

Мы встали в круг, взяли друг друга под локти и начали раскачиваться все сразу — пастух дядя Илья запевал, мы вторили ему, но не забывали раскачиваться, притоптывать в такт, двигаясь по кругу. Как будто вся земля закружилась вместе с нами. В моих глазах в самом деле все закачалось, завертелось. Чтобы не упасть, я вышел из круга. Закрыл глаза. Когда открыл, увидел, как красив хоровод со стороны! У всех одежда украшена бисером и аппликацией. Но самой нарядной была моя мама в праздничном магиле. Успела его расшить. И малахай и рукавицы у мамы были в бисерных узорах. Просто снежная красавица!

Один артист, глядя на хоровод, воскликнул:

— Словно Северное сияние сошло на землю! — и вступил в круг.

Остальные артисты тоже не удержались. И я вернулся в хоровод, придя в себя.

Мы бы, наверное, долго еще кружились в танце и пели. Но пришлось прерваться, потому что организаторы подготовили все для игры. «Ли-тэмэч» называется.

В глубокий снег врыт высокий шест. К верхушке его привязан длинный канат. На нижнем конце каната закреплен колышек. Кто хочет играть в литэмэч, выстроились вокруг шеста на некотором расстоянии.

Вот первый подкинул привязанный колышек — тот завертелся вокруг шеста. Остальные стараются набросить на летящий по кругу колышек свой маут, как будто хотят поймать за рога бегущего оленя. Гости из поселка и артисты тоже кидают маут, но никак не могут поймать колышек. Мы, дети, чаще попадаем. Все-таки, оленеводы!

На этот раз, как ни странно, победительницей в литэмэч оказалась бабушка Лимхадэ.

После обеда начались оленьи гонки.

Почти все пастухи вышли на старт. Остальные превратились в болельщиков. Участники гонок

одеты в кухлянки разных цветов: синие, красные, зеленые... Чтобы можно было их различать вдалеке. Мой папа был в белой кухлянке с красной каймой понизу. Оленей тоже принарядили: на рога привязали разноцветные ленточки, на постромках красуются узоры из цветных лоскутков.

Все волнуются: и участники, и олени, и болельщики. Папа снимает и надевает рукавицы без надобности. Значит, тоже волнуется.

— Внимание! Приготовиться! — раздается из мегафона.

Все смолкли. Участники замерли на нартах, натянули вожжи.

— Раз! Два! Три! Пошел! — раздалась команда.

Упряжки дернулись с места. Но олени в азарте, стремясь вперед, зацепились рогами друг за друга, лямки разных упряжек перепутались, некоторые нарты опрокинулись. На старте часто бывает такая неразбериха. Мы, дети, кричим, свистим, прыгаем, хлопаем в ладоши: подгоняем оленей.

— Ха-ха! Твой отец застрял! — смеется Оттох над Мишей.

Тот сердится, толкает его в бок, кричит своему отцу:

— Давай! Давай! — подпрыгивает от нетерпенья.

У моего папы левый олень сперва потянул не в ту сторону, однако, вовремя одумался, сообразил, видно, куда надо бежать, и папина упряжка помчалась за остальными. Сначала нельзя было понять, где остальные, кто за кем едет, потому что из-под оленьих копыт летел такой густой снежный дым, как будто началась пурга. Упряжки удалялись, за ними тянулся снежный хвост. Вот и скрылся за сопками.

Мы, болельщики, чтобы скоротать время, начали соревноваться: кто в борьбе, кто в перетягивании каната, кто в прыжках в длину, кто в беге, кто в стрельбе из лука. .

Вдруг кто-то крикнул:

— Едут! Едут!

Все бросились к полотнищу с надписью: «Финиш». Здесь гонщиков ждали призы. Они привязаны были на верхушках высоких шестов. Внизу на снегу лежали обручи из тальника.

Наконец, показался первый гонщик. Мы свистим, кричим:

— Давай! Давай! Жми!

Он подлетел на упряжке к финишу. Ему теперь надо подцепить ногой обруч, лежащий под шестом. Но он промахнулся. Эх, первым примчался — приза не получит.

— Мазила...

Друг за другом несутся упряжки к финишу. Пока никому не удается поддеть на ногу обруч. Правду сказать, это трудно. Скорость большая.

Недаром, как только выпадет снег, пастухи в свободное время тренируют для гонок специальные упряжки оленей и сами учатся ловить ногой обруч.

Мой папа что-то не появляется. Мне хочется, чтобы победил он. А Миша болеет за своего папу. Тот, хотя и физик в нашей школе, но тоже участвует в гонках: прилетел к нам из поселка вместе

25