Костёр 1987-07, страница 12

столько, что захлюпает большая дыра в корме... Тогда уж... Ну да, вместе с лодкой ты погрузишься, а дальше гляди сам.

Однажды я гонял на лодке Цветкова по озеру с дорожкой, позабыл обо всем на свете — и погрузился; ладно, на мелком месте.

Большую дыру дед Миха закладывает камушком с мохом. Я это узнаю уже после того, как погружусь...

И в этот раз тоже: камень выпал из дыры, посередине озера я принялся вычерпывать воду банкой, с интенсивностью поливальной машины, на виду у ждущего меня потустороннего (по ту сторону озера) гостя. Лодка опять же не подвела; так она и задумана и сделана: держаться на воде даже при двух пробоинах.

У костра пританцовывал средний сын Михаила Яковлевича Анатолий, проработавший одиннадцать лет токарем на заводе. Понятно, что Толя взял весло, сел в корму. Я столкнул лодку с берега, поискал удобное место в лодке... На какое-то мгновение потерял центр собственной тяжести...

Лодка перевернулась легко, охотно, смачно чвякнув, всплыла в стороне кверху килем.

— ...Нет уж, Толя, дай я сяду в корму, тише поедем, но так-то лучше.

Доплыли...

ЧИСТЫЕ БОРЫ

Вдруг пошли грибы. Не шли, не шли — и пошли, прямо-таки побежали навстречу. Я ходил, ходил их встречать. Лугами, ярко-зеленой, как озимая рожь, отавой. У края леса развилка: влево тропа на Сарозеро, вправо дорога на Нойдалу. Есть и еще пути-дорожки, но мне пока что хватает этих. По Нойдальской дороге я дохожу до Чистых боров. Боры тут всюду чистые, но те, дальние, особо чистые, беломошны, просторны, звонки, муравейны, смоляны — Чистые боры.

В начале дороги малинники; сколько бы ни ходил, как далеко бы ни отступало в небытие время спелой малины, какой-нибудь куст поманит тебя красной ягодой. Возьмешь ее в рот, поваляешь, подержишь под языком. Проглотишь и скажешь себе: глоток лета. И станет лучше, легче идти.

На старой вепсской пожне, заросшей колючими сосенками, зардеет земляничина. И опять-таки, сколько бы ты ни ходил, земляничина припасена для каждой твоей ходки. Еще глоток лета, духмяный, сладостный, земляничный — кой. И — можно идти.

Подымешься в песчаную горку, сядешь на рогатую стволину палой сосны, прислушаешься к себе... можно идти дальше.

В первом бору, тоже чистом, беломошном, пощиплешь брусники. Брусника сей год припоздала, мало ее. Но так велики боры, так чисты, что брусники найдешь, нацедишь по капельке-ягодке. Брусника — русская ягода (и клюква), не боит^ ся зимы; под снегом брусничина наливается соком — вином непьяным...

с горчин-

И почернишь губы черникой. Дорога в Нойдалу, как дорога в райские кущи (в вепсские пущи), светла, высока, не омрачена ни болотиной, ни лесовалом.

Переход через Сарку — тут половина Весною через Сарку

— тут идешь по

пути, кладкам: два

березовых ствола и перила (у бобров мосты без перил). Летом Сарку переходишь в сапогах с короткими голенищами. Даже внук Ваня перебредает в своих сапожках.

ю