Костёр 1988-01, страница 6
M. СЕМЕНОВА ПОВЕСТЬ Рисунки Л. Ивашенцовой 1. И что бы не стоять бабьему лету, теплому да погожему? Ревун1 месяц на свете!.. Ан нет. Отколь ни возьмись, наползла еще с вечера уже вовсе зимняя туча. Да и завалила все вокруг снегом. И корабли на реке, и серую деревянную крепость над кручей, и площадь-торжище на берегу... И невеликое утешение, что снегу этому долго не пролежать. Мы все сидели в ряд на длинном бревне, прижимаясь друг к другу, и стылый ветер пузырил на нас рубахи. Порой этот ветер доносил откуда-то с севера глубокий ухающий гром. Я не знал наверняка, но можно было смекнуть: это ревело, ворочаясь в каменных берегах, великое Нево-море...2 Ветер тащил разорванные облака, и в промоины чистого неба светило солнце. Светило — не грело! Не та беда, что во двор вошла, а та беда, что со двора-то нейдет. Город над нами, на берегу, звался — Ладога. Имя славное, кто же его не слыхал. Но на город я не смотрел. Смотрел вниз, себе под ноги. Снег нехотя таял под босыми закоченевшими ступнями. А руки у меня были связаны за спиной, и конец веревки намотан на колышек, забитый в бревно с той стороны. Олав-хозяин ведал, что творил... Ослабни веревка — лесным котом прыгнул бы я на него и уж умер, а до горла б добрался. Да ведь прыгал уже. И не один раз. И все без толку... Еще было — сбегал я от Олава. Дважды! И дважды ловили меня и били так, что отлеживался сутками. Где отлеживался? А под палубой корабельной, на ребрастых мокрых досках, вот где!.. В славном городе Ладоге Олав думал продать меня на торгу. Таких, как я, строптивых, незачем возить далеко. За норовистого нигде не возьмешь доброй цены. Ни здесь, ни за морем. А сгорело бы оно огнем, то заморье, земля та урманская3, где Олав мой на свет родился!.. Он тут, рядом прохаживался. И одет был нашего потеплей: куртка на меху, штаны кожаные, удобно в таких штанах на корабельной скамье... Теплый плащ за спиной подпирали ножны меча. Небось отец мой без оружия к нему вышел, корабль у берега увидав! С белым, мирным щитом корабль!.. А подле меня на бревне молодой мерянин4 сидел, 1 Ревун месяц — сентябрь. 2 Нево-море — Ладожское озеро. 3 Шаев. На четыре лета старше меня, к сестренке моей присватывался, свадьбу думали вскоре играть. В тот день в гостях у нас был... Ни дома теперь, ни свадьбы, ни сестрицы милой Потворы! У Олава под палубой я бы без него пропал. Вот и нынче он как брата меня обнимал, хоть собой старался от ветра прикрыть. — Развяжи руки, Шаев,— сказал я ему тихо. Мерянин так же тихо ответил: — Не развяжу. Убьет он тебя сразу. Олав на нас покосился, прохаживаясь. И его, знать, сиверко донимал. Впрочем, я видел, как он в такую же непогодь греб против волны — голый по пояс, и весло гнулось в руках... Другие его люди давно растеклись по шумному торгу. Продавали, покупали кто что. И пироги, и секиры! А говорили вокруг — на ста языках. И все всех понимали: урмане, словене, свей, меряне, корелы-ливвики, корелы-людики, ижоры, булгары. И варяги, те, что у князя в крепости жили. А сгорел бы ты, славный город Ладога, и гости эти богатые с тобой заодно! Не тому любо торгом дивоваться, кого на том торгу продают! Так вот я сидел-мерз на проклятом бревне, когда к нашему урманину подошел другой. Я на эту породу нагляделся досыта, не спутал бы за версту. Мудрено спутать: как какое племя, так опять все совсем особенное, от шапки до сапог. А у этих еще и походка — по земле, что по палубе корабельной, враскачку. Я посмотрел на этого второго потому больше, что он на урманина-то не был похож. Те, которых я видел, были все беленькие. И Олав, и товарищи его. Беленькие да рыжие. Этот уродился черен ворон что усом, что волосом, да еще в бороде, как в саже, мало не по глаза. Только виски белые. И глаза — светлые, суровой северной синевы. Одна улика, что и впрямь хазарин какой перед тобой встал! Теперь он, может, показался бы мне красивым. Даждьбог1 весть. Тогда — лютая ненависть за меня на него глядела. Он ведь еще и заговорил с Олавом моим, и дружески, и я за одно за это ему бы шею свернул. Если бы только мог ту шею достать!.. Я по-северному тогда уже хорошо разумел, понял, о чем у них речь шла. Не видал ли ты, друг, спросил тот черный, там где-нибудь славных молодцов на таком-то и таком-то корабле?.. Как же, видал, отвечал ему мой Олав. Далеко. В Кёну-гарде!..2 Те люди вроде бы неплохо там торговали. Урманская земля 4 Мерянин, меряне ней Руси. Норвегия, финно-угорская народность в Древ- 1 Даждьбог 2 Кёнугард - бог Солнца в Древней Руси. Киев в скандинавском произношении. ФФО |
