Костёр 1989-04, страница 32

девочка с монгольскими скулами стала олицетворением нашего общего счастья, о котором мы — дети той эпохи — кричали на всех углах лозунгом, придуманным взрослыми дядями: «Спасибо великому Сталину за наше счастливое детство!»

Люди старшего поколения, должно быть, помнят эту фотографию: Сталин, букет цветов и на руках вождя девочка в матросском костюмчике.

Эта картинка сопровождала нас многие годы. Она появлялась на детских праздниках, в пионерских лагерях, в школьных коридорах, на страницах многих газет и журналов.

Она мозолила глаза на фасадах домов и заборах, сопровождала нас вплоть до самой войны, когда умильную картинку о счастливом детстве сменила другая, суровая, строгая и отрезвляющая: «Родина-Мать зовет!»

Из далеких уголков памяти, из забытых детских лет, картинка эта всегда выплывала, почему-то в сопровождении песни, которую мы тогда пели:

Эх, хорошо в стране Советской жить! Эх, хорошо свою страну любить!..

Я помнил картинку до мельчайших подробностей: и улыбку вождя, спрятанную усами, и челку девочки, и белые полоски на ее воротничке, и цветы...

На каком-то очередном тор

жестве в Кремле девочка Геля (запомнил даже ее имя!) преподнесла Сталину букет.

А больше я ничего о ней не знал... Знал только, что она самая счастливая девочка на свете, и завидовал...

А меня не хотели принимать в комсомол...

Старшая пионервожатая поправила сползающие на нос очки и сказала что-то непонятное и неопределенное:

— Воздержимся пока... Из-за анкеты. Надо проинструк-тироваться в райкоме...

Это был удар... Спасибо классному руководителю, которая подала мне надежду:

— Учишься ты хорошо! Не падай духом! Сын за отца не отвечает! Будем за тебя бороться!

И мне был задан трудный урок: нарисовать для пионерской комнаты большую картину о счастливом детстве. В моей жизни эта картина была первой, нарисованной масляными красками...

Разграфил репродукцию тонкими карандашными линиями на квадратики, старательно переносил каждый квадратик на полотно. Но что-то не удавалось... Снова и снова переписывал улыбку великого вождя и опущенные глаза Гели, и и ее челку... Рисовал и плакал. Ведь мне так нужно было нарисовать эту картину! Это были, наверное, мои последние детские слезы...

Картину мою все-таки одобрили и повесили в пионерской комнате. Меня приняли в комсомол. Так и осталось для меня тайной: как и с кем пришлось бороться моему классному руководителю. Я же считал, что меня просто выручила девочка с азиатскими глазами, поделившись со мной капелькой своего счастья...

Еще раз я вспомнил Гелю, когда получал свой партийный билет...

А совсем недавно узнал из газет историю девочки из моего далекого детства. Судьба ее, оказывается, была очень похожей на мою, и счастливое детство оборвалось неожиданно, так же, как и у меня...

Ее отец был наркомом земледелия , Бурят-Монгольской АССР. Его арестовали в декабре 1937-го. Пытали. Привязывали между двух стульев вниз головой и держали так до тех пор, пока он не терял сознание. Так добивались от него признаний в том, в чем он и не был виноват. Расстреляли его летом 38-го. Все было в ее судьбе: и выселение из квартиры, и ссылка, и смерть матери...

Геля, Геля... Я и не знал, что настоящее ее имя Энгель-сина.

И теперь, когда стало известно, что Энгельсина Сергеевна Пешкова живет в Москве, мне захотелось встретиться с ней, чтобы пожать ей руку и сказать спасибо. За что? Не знаю...