Костёр 1990-01, страница 10

ку варенья. Через несколько минут все это исчезло.

Потом Саша сел к пианино.

— Хотите вальс Кюи? — спросил он у сытой публики.

— Валяй, — лениво поддержал очкарик. — Только это дребедень. Я Кюи не уважаю.

— Почему дребедень? — возразил Саша. — Мне нравится, что это не сам вальс, а как бы воспоминание о вальсе. Когда-то звучал вальс, настоящий танец, а потом кто-то одинокий, грустный вспоминает его — и вспоминает неточно, приблизительно, мелодия как бы размыта.

— Ну, валяй, валяй, учитель ты наш, — сказал теперь лохматый и закурил. |

Курить в квартире было строжайше запрещено. Мой папа не курил, и в соседних семьях тоже ник-то. И если вдруг откуда-то тянуло табачным дымом — это был настоящий скандал. Но Саша уже заиграл, и остановить лохматого я не сумела.

Воспоминание о вальсе было необычной музыкой. Я подумала, что есть в нем что-то от зимы, от фонарного тусклого зимнего света, столько в нем печали... Саша играл, а мне вдруг стало жалко всех студентов — голодных и замерзших на ноябрьском пронзительном ветру, уставших от труд-

8