Костёр 1990-05, страница 6

Удивительно романтичное место — сломанные стулья, разбитые доски. Страшные тени, стоит только шевельнуться, дрожат по углам!

...Нет, ничего из ряда вон выходящего Аня от Машуни не услышала. Ведь это только одна Вера считает их детьми. И то, как предполагала Аня, не считает, а просто повторяет по инерции: дети, дети, дети...

— Знаешь, это так странно, но мне сейчас кажется, что я его раньше не замечала. А теперь — может быть, он так изменился? Но мне кажется, что лучше его никого нет... И я так хочу, чтобы он узнал... И так страшно...

Маша так торопливо бормотала, что Аня не сразу поняла, о ком идет речь.

— Господи, ну что ты! Ну, Морозов, Морозов...

— Кто-о? — Аня еле сдержалась, чтобы не хихикнуть. Морозов — забывающий стихи, зевающий на уроках. Да разве он хоть чем-нибудь отличается от других мальчишек их класса!

— Нет, ну а вдруг я ему совсем не нравлюсь? Ну скажи...

Машуня стояла, прижавшись затылком к треснувшей доске, на которой кто-то нарисовал веселую физиономию. Машунина физиономия была в тот момент тоскливая-тоскливая.

— Да ты у нас красавица! А он что — нос курносый, уши оттопыренные... Ум, как у Бура-тино.

— Перестань, Анька! Зачем я только тебе сказала!

— Да шучу я! Не волнуйся — придумаем что-нибудь.

— Только смотри: никому ни слова.

— Какой разговор...— сказала Аня.

Глава 3

Снег не падал, лился наискосок сплошным белым потоком. Аня торопилась, мчалась, то и дело путаясь в полах пальто и надвигая на глаза шапку.

Дверь в квартиру Конкордии всегда открыта. Ее страшно раздражают звонки. Конкордия считает, что их подсознательное ожидание портит нервы, и без того никуда не годные — у современного-то человека.

И в самом деле, ну что звонить? Пришел — заходи.

— Кон-кор-ди-я-а!

— О, привет, привет! — Конкордия откладывает книгу и, поеживаясь, спрыгивает с дивана. Нос у нее распухший, глаза красные, горло обмотано шарфом.— Болею вот. Как в том анекдоте: «Мышка, ты что такая маленькая?» — «Ну, болела я!»

Аня хохочет. Конкордия вовсе не маленькая. Она замечательная — худая и длинная. Метр семьдесят пять — американский стандарт. Аня ее немного ниже — она просто акселератка.

А Конкордия красивая. Даже в простуде, в этом куцем шарфе, в неказистом свитере домашней вязки.

Конкордия идет ставить чайник. Аня — за ней.

— Я советую тебе держаться от меня подальше,— говорит Конкордия.

Аня пугается:

— С чего бы это?

— Да, господи, из-за гриппа! Я, как ты понимаешь, заразная. Мне уже все равно. А тебе жить.

— А твои дни, стало быть, уже сочтены?

Ну разве это не чудо, что можно, как с равным, разговаривать с вполне взрослым человеком? Ане никак не привыкнуть к этому, никак не перестать этому радоваться. Можно говорить что хочешь, шутить как вздумается, не боясь, что одернут, дадут тычка.

— Да уж,— ухмыляется Конкордия,— жизнь, грубо говоря, проходит, как меж пальцев течет песок. И повсюду козни. Вы не представляете, уважаемая мадемуазель Ерофеева, какие трудности подстерегают простого обывателя, ну, допустим, меня, когда он желает всласть поболеть. Представляешь, звонят с работы и достают. Срочно, мол, приезжай.

— А что случилось-то?

— Да какое-то им там письмо на меня пришло. Ну, совершенная чушь. Мальчик один, про которого я недавно написала, не по физике, оказывается, двойку получил, а по химии. Ну, я перепутала. Если бы он получил пятерку, а я бы написала что двойку,— это еще понятно. А тут...

— И что ты?

— Села на телефон. Позвонила в школу — извинилась. Родителям — извинилась. Мальчик, слава богу, на уроках был. Потом нашей редактри-

С О • # #

— Тоже извинилась?

— Еще не хватало! Она пожурила меня за рассеянность, обрадовалась, что все улажено. Пожелала выздоравливать. Причем поскорее.

— Ну, выздоравливай!

— Да уж, все к тому располагает!.. А вообще, Ань, что я все пудрю тебе мозги нашими взрослыми глупостями? При случае любой в редакции скажет: «Ах, как это непедагогично. Мало того, что вы курите в кабинете,— а ведь тут бывают юнкоры! — так вы еще посвящаете их в свои личные проблемы!»

— Да, Конкордия, ты зарабатываешь у меня дешевый авторитет! — смеется Аня.

Ей страшно нравится это слово — непедагогично. Оно означает свободу — то, что и связывает

•г

их с Конкордией.

— Кон-кор-ди-я-а! — Ане нравится так вот длинно, нараспев, произносить это экзотическое имя.

— Ау! У тебя что-то случилось?

J %J

Еще в тот самый момент, когда Аня обещала никому не говорить о Машиной страшной тайне, мелькнула в ее голове замечательная мысль — надо бы посоветоваться с Конкордией.

Ну, кому она проболтается? Не редактрисе же своей.

И потом, она взрослый, опытный человек. Старше их на двенадцать лет — на целую жизнь!

Машунина история в изложении Ани оказывается на редкость короткой и бедной. Конкордия

4