Костёр 1990-11, страница 34

— Путь свободен,— сказал он.— Доброй охоты, Эска.

Темный силуэт выскользнул наружу и растворился в темноте. Марк остался один.

Три ночи и два дня Марк сторожил пустую лачугу. Дважды в день какая-нибудь из женщин, отвернув лицо, ставила на плоский камень поодаль от входа жареное мясо и парное овечье молоко. Марк забирал пищу, а потом относил к камню пустую посуду. Иногда он спал, но понемножку, так как боялся быть застигнутым врасплох. Большей частью он сидел днем и ночью перед дверью внутри лачуги и смотрел в проделанную в занавеске щелку на серые воды озера и крутой, усеянный валунами склон.

На третью ночь, вскоре после захода луны, чья-то рука без всякого предупреждения взялась за шкуру на двери. Марк, лежавший в кромешной темноте, весь напрягся и услышал еле слышный прерывистый свист — всего две ноты, как он всегда призывал Волчка. Марк испытал непомерное облегчение и тихо свистнул в ответ. Шкура отодвинулась, темная фигура скользнула внутрь.

— Все в порядке? — шепнул Эска.

— Все в порядке.— Марк ударил кремнем об огниво.— А у тебя? Как прошла охота?

— Охота была добрая! — Эска нагнулся, опуская на пол что-то, плотно завернутое в плащ.— Только берег немного обвалил, когда вылезал с орлом.

Утром, еще не вышло из-за гор солнце, они были уже в пути. Хотя подозрение с них было снято, медлить не приходилось.

Дорога весь день была изнурительной.

С последними лучами солнца они выехали к развалинам круглой башни — одной из тех странных построек, которые возвел давно забытый народ: они торчали в вышине, как орлиные гнезда. Там путники устроились на ночлег.

Марк с наслаждением растянулся на папоротнике. Переход был изматывающий, большую часть

дороги пришлось карабкаться вверх пешком, и хромая нога его страшно разболелась. Отдохнуть было как нельзя более кстати.

Дальше их ждал прямой путь. Но почему-то Марка не оставляло суеверное чувство, что все идет чересчур легко, тревожило предчувствие беды.

Он передернул плечами и обругал себя дураком. Просто он устал. Устал он, устал Эска, устали лошади. Счастье, что уних есть на ночь укрытие. Марк вспомнил, что он даже не взглянул на орла. В деревне и в самом деле разворачивать его не стоило, но сейчас... Орел лежал тут, рядом, и движимый внезапным побуждением Марк взялся за сверток. Отвернув последнюю складку плаща, он взял орла в руки.

— Превосходно! — произнес он тихонько. Поднял глаза на Эску: — Охота была доброй, братец.

Но глаза Эски были прикованы к плащу, он ничего не ответил, и Марк, проследив за его взглядом, увидел оторванный угол плаща.

— Застежка! — пробормотал Эска.— Застежка!

Сейчас, задним числом, в памяти Марка ярко вспыхнула сцена на берегу озера — угрожающие лица воинов, поклажа, валяющаяся на траве, плащ с полуоторванной висящей застежкой.

— Она могла упасть когда угодно, хотя бы в воде,— заметил он.

— Нет,— медленно произнес Эска.— Она зазвенела на камнях, когда я бросил плащ на берег, прежде чем нырнуть.

Он потер тыльной стороной ладони лоб, вспоминая.

— Когда я подбирал плащ, он зацепился за

корни ольхи. Знаешь, как растет ольха — у самой воды. Я вспомнил сейчас, а тогда не обратил внимания.

— Если они ее найдут, то поймут, что один из нас возвращался на озеро. И повод у нас мог быть только один.

Окончание следует.

*

В инструкции для полицейских штата Флорида недавно появился пункт: «Подбирать на дороге аллигаторов». «Крокодилы у нас находятся под охраной закона»,— объясняют опытные стражи порядка. Во Флориде очень много автомобилей.

Самый необычный зоопарк . открылся близ Сингапура. Это зоопарк... бабочек. Под огром

ной сетью на гектаре леса живут самые большие и красивые насекомые.

Как мухи ходят по потолку? С помощью присосок? Коготков? Ничего подобного. Оказалось, что каждая лапка, прежде чем коснуться потолка, выделяет капельку вязкой жидкости. Приклеилась? Можно делать еще шаг.

29