Костёр 1990-11, страница 31

Эска своим охотничьим чутьем уловил наступление полуночи, когда жрецы приносят еженощную жертву. Теперь Дом Жизни уже опустел. Эска Слегка толкнул Марка.

Они тихо поднялись и выскользнули наружу. Собаки не залаяли, они привыкли к ночным приходам и уходам.

Миновав лагерные костры, они двинулись вверх по склону, и ночь сразу поглотила их. Ночь была тихая, предгрозовая дымка чуть затуманивала звезды, раз лли два на горизонте сверкнула зарница. Луна давно зашла, и в этой темноте и затаившейся тишине горы будто подступили ближе, чем днем. Марк и Эска стали спускаться в долину Дома Жизни, и тьма окружила их, как вода.

Эска привел Марка в долину. Дойдя до дальнего конца святилища, они постояли, прислушиваясь. Им показалось, что они стоят очень долго. Во всем мире не было других звуков, кроме биения их сердец. Они прошли между торчащими камнями и ступили на мощеную площадку. Курган надвинулся на них совсем близко, закрыл собой все остальное — они стояли на пороге.

— Во имя Света,— произнес тихонько, но внятно Марк и, нащупав край тюленьей шкуры, отодвинул ее. Эска достал из-под плаща светильник. Марк увидел, что они стоят в коридоре, где стены, пол и потолок выложены большими каменными плитами.

Все скрывал мрак, но когда Марк шагнул со светильником дальше, темнота отшатнулась, и они разглядели просторное помещение. Каменные стены уходили высоко вверх, куда не доставал свет. Кажется, стены там сходились, образуя что-то вроде купола. Две ниши по бокам пустовали, но.

в стене напротив входа была третья, и в ней темнело что-то, стоящее немного косо, и это что-то было, вне всяких сомнений, орлом Девятого легиона.

Больше в помещении не было ничего, и пустота неизмеримо усиливала ощущение опасности.

Марк взялся за древко, и сейчас же ему пришла мысль, что последним римлянином, касавшимся этого истертого, запачканного древка, был его отец.

— Держи светильник повыше, вот так.

Торопиться было нельзя, стоит начать торопиться, и работа пойдет прахом.

Марк почувствовал, что задыхается. «Спокойно,— сказал он себе.— Дыши спокойно. Не торопись». Уже удалось вытащить второй гвоздь. Эска повернул древко. Третий. Марк взялся за четвертый — и последний, но почему-то стало хуже видно. Или это ему только показалось? Он поднял голову и увидел блестящее от пота лицо Эски. Со всех сторон стал надвигаться мрак.

Что это? Спертый воздух, или плохой фитиль, или...

— Думай про Свет! Эска, думай про Свет!

При этих словах пламя и вовсе превратилось в

синюю искорку. Сердце у Марка неистово забилось, он ощутил, как тянутся к нему пальцы тьмы, как стены и потолок тоже придвигаются ближе, душат, точно холодная мягкая рука, зажавшая нос и рот. Прохода больше нет. Нет кожаного занавеса, отделяющего их от внешнего мира, со всех сторон их накрывает земляной холм, а выхода нету. Нету!

Тьма мягко прикоснулась к нему. Он собрал все силы, напряг волю, пытаясь отодвинуть от себя