Костёр 1991-04, страница 8

может находить людей, прикрытых толстым слоем снега, она выкапывает даже тех, кого прежде никогда не знала.

— Мне кажется, Аякс — красивее! — сказал Нильс.

Вернувшись, проводники заставили собак снова лечь, а сами побежали рысцой в разных направлениях по пустоши. Затем они снова вернулись

назад.

— Что это вы делаете? — спросила тетя Бетти.

— Ты что — рехнулась? Нельзя заговаривать с полицейскими! — перебил ее Нильс.

— Мы оставляем следы,— объяснил один из мужчин.— Их используют позднее, через час.

Лицо Нильса расплылось в улыбке. Наконец-то у него найдется интересная история, которую можно рассказать, когда он вернется в Уру. Он расскажет Кристиану и Улаву о собаках-ищейках, настоящих, прекрасных собаках-ищейках!

Проводники сели и стали закусывать припасами из своих котомок. Собаки тоже получили свою долю. Аякс и Пан время от времени ворчливо переговаривались друг с другом, а Кари была несколько недовольна Донной, хотя Донна и приходилась ей дочерью. К тому же Кари приходилась матерью также Аяксу и Пану.

Нильс начал раздумывать и высчитывать. Что если он не станет покупать часы? Что если он купит щенка овчарки? А если детеныша Кари? И этот детеныш станет еще проворней своей матери?

Нильс осмелился даже задать осторожный вопрос, но ответ был неутешителен.

— Те, у кого не хватает для этого ума, вообще не должны держать собак, а в особенности, овчарок,— сказал один из проводников; меж тем как Кари лежала у его ног.— Овчарке нужен

хозяин, знающий толк в собаках и располагающий временем, чтобы ими заниматься.

— Я буду так добр к щенку, буду так любить его,— клялся Нильс.— И я почти никогда не стану на него злиться.

— К сожалению, этого мало,— услышал он в ответ.— Если ты хочешь радоваться собаке, ты никогда не должен злиться. Собаки все помнят, будь уверен. Это все равно что на тебя разозлился бы взрослый.

— Гм,— буркнул Нильс.— Никогда не злиться? Только потому, что у тебя есть собака?

Он-то, Нильс, часто злился так, что больше всего на свете ему хотелось грызть камни.

А все-таки не стать ли ему моряком, когда он вырастет? Он всегда мечтал о чем-то подобном. Но теперь лучше пойти в полицию и получить овчарку. Вот здорово будет, когда мама увидит на первой странице газеты фотографию, а на фотографии — полицейский Нильс Хауге и его непревзойденная овчарка... Да, а как ее назвать? Надо что-то грубое, суровое — никаких там Леди и Рексов¹, это слишком обычно. Серолап! Его будут звать Серолап! Вот так!

— А вы можете быть ужасно строги и при этом не^злиться? — спросил Нильс.

¹ Король (лат.). (Здесь и в дальнейшем примечания переводчика) .

Мы должны приноравливаться к нашим собакам,— ответил проводник и погладил длинную морду Кари.— Понимаешь, если собаке предназначено стать спасателем, если ее нужно учить выкапывать людей из снега, она должна любить людей, а не то ей не захочется вытаскивать их из снега. Ты можешь классно выдрессировать собаку, и она сумеет делать множество редкостных вещей, если ты будешь строг. Но чтобы она полюбила людей, ты должен быть добр!

И вот начались учения. Кто-то должен был прятаться в лесу, а собакам надо было его отыскать, не зная предварительного его запаха.

Тетя Бетти спросила, не пойти ли в лес ей, и проводники сказали «да, спасибо». Хорошо, что нашелся новый человек, которого собаки не слишком хорошо знали с прежних времен.

Тетушка заколыхалась на дороге в своем пестром платье. Она исчезла за деревянной казармой, потом направилась наверх, в лес. Десять минут спустя на поводке появились Томми и Кари.

— Кари, ищи!

— Томми, ищи!

Кари огляделась и вдруг припустила наверх, в заросли можжевельника.

— Нет, этого не может быть,— сказал проводник, который вел ее.— Нет на свете таких дам, которые добровольно лезут в заросли можжевельника, когда на них нейлоновые чулки.

«Не знаешь ты мою тетушку»,— подумал Нильс.

— Ищи, Кари! Ищи, Кари!

Кари, снова стоя внизу на тропинке, принюхивалась и думала так, что от мыслей у нее трещала голова.

Нет, тетя даже не видела, что там были заросли можжевельника, она просто ринулась напролом. Потом она подошла к небольшому болотцу, где промокла насквозь. Затем слегка повернула направо, потом слегка налево, а подконец уселась на скале и, щурясь на солнце, стала думать: «Боже ты мой. как прекрасно и уютно сидеть в лесу, как уютно». Пахло нагретой сосной, подмаренником и вереском, и она думала, что могла бы сидеть тут часами, которые бы никогда не кончались.

— Интересно, куда подевалась эта женщина?

Голос раздался прямо под ней, у подножья крутой скалы, где она сидела. Тихонько наклонившись вперед, она увидела, как ищут собаки, рыская по обе стороны горы. Двигались они неуверенно, метались то туда, то сюда, не почуяли еще тетин запах, да и кроме того, она ведь пришла не по этой дороге, она ведь пришла в обход, делая большие крюки. Кари искала вдоль тропинки направо; черная блестящая спина Томми мелькала в зарослях налево. Тетя Бетти подумала: вот будет забавно, если ей удастся спуститься незаметно вниз на дорогу, и она тихонько, словно угорь, скользнула вниз по скале. Но нашелся кое-кто, кто услыхал ее шаги, хотя ей самой казалось, что движения ее беззвучны. И вот уже перед ней стоит Томми и тычется мордой прямо