Костёр 1991-06, страница 40

мороза, человек не возьмет даже опавшей ветки этой чинары, чтобы затопить печку. Чинара такая старая, что и отцы сегодняшних стариков не помнили, сколько же ей лет.

Рядом с чинарой я увидела и дерево дагдан с круглой кро.-ной, словно подстриженной. Наилучшие амулеты — дагда-ны — из его древесины.

Интересуюсь,— значит, люди перестали верить в силу дагда-нов, если сдали их в музей?

Услышав это, Нурмурадов сморщился и опять остановился:

— Нет, не перестали. Просто они ушли из жизни. Понимаешь?

По шаткой деревянной лестнице поднимаемся на каменную террасу. Дом, который здесь стоит, ничем не выделяется среди других. Единственное его отличие — бюст какого-то красивого человека, установленный на высоком постаменте. И опять открытие — Нохур расположен вдали от больших дорог. Приезжих тут почти не бывает. Вот жители и посчитали излишним вывешивать на доме табличку «МУЗЕЙ». Все и так это знают. Знают, и кому поставлен памятник — Мухам-меткули Атабаеву. В начале века он построил этот дом для первой нохурской школы.

Кака Нурмурадов долго стоит перед дверью. Долго вытаскивает из кармана ключ и открывает замок.

И вот мы в музее. Вокруг меня на витринах громоздится старинная утварь. Глиняные посудины — хумы — для зерна, воды или вина вообще стоят на полу, настолько они большие. А самовары какие необыкновенные! С виду — узкогорлые

кувшины с носиком, ручкой и крышкой. В Нохур их привезли еще в прошлом веке, из Хивы.

— Когда впервые ставили самовар, воду наливали в трубу,— улыбается Нурмурадов. Он, побывавший в Египте и Индии, Иране и Пакистане, сейчас смотрит на историю родного аула как бы со стороны.

На других стендах — старинное оружие. В каждую трещинку на прикладе въелась земляная пыль.

А вот и дагданы. Они буквально притягивают к себе взгляд, желтые бусинки-вкрапления имитируют сердолик, голубые — бирюзу. Натуральным камням придавалось особое значение: считалось, что они сами по себе имеют чудодейственную силу. Однако ту же силу приписывали и бусам, всего лишь близким по цвету сердолику и бирюзе.

— Но что все-таки, что означает форма дагдана? Все эти «рыбки» и треугольники? В одной книге я прочла, что фигурки, похожие на человеческие, с косым крестом вместо лица — это «духи предков».

— Спрашивал я стариков, спрашивал! Почему дагдан имеет тот или иной вид? Никто не может объяснить... Уверены только, что фигурки служили еще и украшением.

Нурмурадов убежден, что некоторым амулетам и три, и пять веков! Они ведь передавались по наследству — так и дошли до нас.

Мы с Гулей рассматриваем потемневшие от времени фигурки и ощущение такое, будто они — теплые! Теплые от прикосновений многих рук. Дух захватывает — сколько ж человек их держали в руках, счита

ли своими... А потом приходил черед передать их детям или внукам.

И пока мы молча восхищаемся, Нурмурадов — директор, экскурсовод и хранитель музея в одном лице, и все на общественных началах — спокойно объясняет.

— Эту коллекцию я собирал вместе со своими учениками еще в 60-е годы. Тогда все было иначе. Наша главная тема — старинные традиции, верования, народная медицина — была вроде как под запретом. Нам не давали помещения, так что несколько важных экспонатов пропали. Самое большее, на что можно было рассчитывать — это маленькие витрины в коридоре школы, где я и тогда работал, Ни о статьях в журналах, ни о научных исследованиях никто не мечтал. Поэтому решили передать часть старинных дагданов в Ленинград, в Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого. Отдали от безнадежности сохранить их и показать людям здесь.

— Иными словами, подарили. А могли бы и продать, и деньги — на ваш музей.

— Вообще-то за дагданы денег никогда не брали. Даже мастера не требовали платы за работу.,. А теперь и подавно их нельзя продавать и покупать. И это у нас знают даже первоклассники.

Е. ПОЖИДАЕВА Рисунки А. Ивашенцовой

За большую работу по изучению истории родного края редакция журнала «Костер» награждает Почетным дипломом краеведческий кружок Нохурской средней школы Туркменской ССР.