Костёр 1992-02-03, страница 16

не смутился и ответил тем же. Пятитомов поднял ракетницу, врученную ему Синицыным для экстренных случаев, и выстрелил вверх. Выстрел противника не замедлил и показался внуку вдвое громче собственного.

Ничего удивительного, что юный Пятитомов перепугался. Еще бы! Такой огромный, страшный, да еще и стреляет! Академический внук бросился прочь, громко вопя и вовсю паля из ракетницы. Он уже не видел, что конкурент исчез. Он только слышал, как в ответ на его пальбу один за другим раздались мощные артиллерийские залпы. Окончательно потеряв самообладание, неза

дачливый путешественник кубарем скатился со склона, пропахал носом небольшой ледник, насквозь пробил головой сугроб... и оказался на мягкой медвежьей шкуре у камина.

— Ну-с, молодой человек, докладывайте,— мягко улыбнулся ему дедушка.

Внук, тяжело дыша, ничего не отвечал и только хлюпал замерзшим носом.

— Значит, так,— подвел итоги профессор Синицын,— в ситуации со снегом, просящем о помощи, вы нашли верное решение. Подобные случаи встречаются и в Антарктиде, и в Гренландии, и в пустынях Азии и Африки...

— Не может быть! — воскликнул пришедший в себя Пя-титомов-внук.— Там же нет снега!

— А кто говорит, что есть? — не растерялся профессор.— Зато там есть песок! И он звучит. Даже у нас в стране такое бывает. Вот, например, знаменитый поющий бархан, ог

ромная песчаная гора. Ее высота — чуть ли не сто пятьдесят ме/ров. Песок там, осыпаясь, издает звук, подобный шуму авиационного мотора. Будешь там путешествовать, не прими бархан за аэродром, а то заблудишься.

— Это где? — заинтересовался Пятитомов-младший.

— Около Алма-Аты, на правом берегу реки Или.

— Или,— подхватил академик,— в другом месте, в городе Никополе, на одном из рукавов Днепра, прибрежный песок свистит, как проколотая автомобильная камера. А иногда лает. То-то местным псам забава! А бывают еще поющие деревья, кашляющие камни, говорящие горы, стонущие холмы. Они овеяны легендами. На

берегу Красного моря, скажем, расположен холм. Если человек ступает на его склон, земля гудит под его ногой, как огромный колокол. Жители Синайского полуострова считают, что в недрах холма спрятан древний монастырь, созывающий верующих колокольным звоном. А на самом деле ничего тут сверхъестественного нег. Песчинки на склонах трутся друг о друга, и при определенном расположении слоев сухого и мокрого песка возникают различные звуки. Люди темные их боятся, а нашему брату-ученому все ясно, правда? — и академик лукаво поглядел на друга.

— Это уж точно! — не обратив внимания на нескрываемую иронию, согласился профессор.— Но пора вернуться к нашему экзамену. Шли вы, юноша, по Альпам хорошо, а вот броккенского призрака испугались напрасно.

— Какого такого призрака? Призраков не бывает! — обиделся внук.

— Верно,— похвалил внука Пятитомов.— Но так именуется одно оптическое явление, по названию немецкой горы Броккен, где оно с древних времен наблюдалось особенно часто. Эту вершину считали местом сборища ведьм. Книжки надо читать, «Фауста» хотя бы!

— Гетевского «Фауста» ему

читать еще рановато, Николай Михайлович,— защитил ученика Синицын,— пусть лучше послушает меня. Когда альпинист поднимается на гору в час заката, солнечные лучи освещают его фигуру. И если при этом тень человека падает на облака или пелену густого тумана, то как на огромном экране прямо в воздухе появляется его изображение. ⁴

— А чего он стрелял? Или это тоже лучи заходящего солнца? — не до конца поверил внук.

— Это ты сам стрелял,— сказал академик,— и напрасно. В горах с этим надо поосторожнее, потому что эхо.

— Я стрелял из ракетницы,— уточнил внук,— а этот призрак из пушек, залпами!

Синицын рассмеялся:

— Из пушек залпами стреляли мы с академиком, потому что надо было вас, мой друг, спасать.

— А сами говорили, что призрак неопасный!

— Опасность исходила не от призрака, а от тебя самого,— откликнулся профессор.

— Верно говорит Николай Михайлович: эхо от выстрелов! Из-за него вот-вот могла возникнуть лавина. А лучший способ борьбы с лавинами — артиллерийский. Воздушный шар и сжатый газ — это только шутка. Нужно меткими залпами разметать скопившийся снег в самых лазиноопасных местах. Что мы и сделали.

— А что вы мне поставите за экзамен?

— Вообще-то,— вздохнул академик.— случись все, что случилось с тобой, на самолл деле, мы бы тебя лишились.— Пятитомов снял свою академическую шапочку, обнажиз широкую лысину.— Так что — двойка.

Но тут вмешалась Анна Федоровна, давно уже пришедшая с кухни и внимательно слушавшая беседу.

— Что вы, в самом деле,— всхлипнула бабушка,— мало того, что мальчик погиб, так еще и двойку за это схватил...

— Ладно,— согласился профессор Синицын,— прошу вашу зачетку. Четыре.