Костёр 1992-04-06, страница 11

Глава шестая

СХВАТКА НА АЛЛЕЕ ВДОВ

Очнулся Родольф дома, в постели. В камине пылал огонь. Живорез сидел рядом, наклонившись вперед и вытянув шею. Он словно к чему-то прислушивался. Чернокожий врач, личный медик Родольфа, держал больного за руку и смотрел на часы.

— Так-так! — воскликнул врач.— Пульс неплохой! Да успокойтесь же,— обратился он к Жи-ворезу.— Вы уже разбили у меня три пузырька...

— Ах, господин Давид! Когда он узнает, что господин Мэрф может умереть, его горю не будет границ. Он...

— Тише, вы мешаете... Помолчите немножко.

— Мэрф! Где он? Что с Мэрфом? — слабо простонал Родольф.

— Ваше высочество! Надеюсь, мне удастся его спасти.

— Он ранен?!

— Увы, монсеньор, и очень тяжело. Его ударили кинжалом.

— Где он? Я хочу его видеть. Может быть, он уже мертв?

— Нет, монсеньор, он не умер, он спит. Его нельзя тревожить: это опасно.

— Господин Мэрф такой силач! Он быстро поправится,— вмешался Живорез.

— Возможно, через несколько дней я поставлю его на ноги,— добавил Давид.— Монсеньор, вот этому человеку Мэрф обязан жизнью, да и вы тоже,— он указал на Живореза.

— Подойди поближе, друг мой... Дай руку. А теперь говори правду: где Грамотей?

— В соседней комнате, крепко связан но рукам и ногам. Но Совушка удрала. Господин Родольф, то есть монсеньор...

— Нет, называй меня по-прежнему. Итак...

— Все по порядку. Вы мне заплатили за три дня вперед. Я и подумал, что надо для вас постараться. Мне пришло в голову: ведь Грамотей не дурак, как бы он чего не заподозрил. Вы назначили дело на завтра. Ну а вдруг, думаю, он сегодня явится, чтобы все провернуть в одиночку? Раз мое время принадлежит господину Родольфу, пойду-ка вечером на Аллею Вдов. Гляжу, тут только один выход, а рядом небольшое кафе.

Захожу туда, заказываю поесть и выпить. Ни дать ни взять — поджидаю приятелей.

И что вы думаете? Едва стемнело, заявилась Сова с Хромушей, сынком Краснорукого.

— Не пойму, где живет этот Краснорукий? На Бобовой улице или на Елисейских Полях? — спросил Родольф.

— Он прямо вездесущий какой-то, господин Родольф. Я и смекнул: если Хромуша пришел вместе с Совой, значит, Грамотей в кабачке у Краснорукого. Стало быть, дело перенесли на

сегодня. Где же господин Родольф? Верно, у Краснорукого. Надо бы его предупредить. Но как уйти? Ведь тогда господину Мэрфу придется туго.

Решено, остаюсь. Одноглазая звонит в дверь вашего дома. Входит. Наконец, убралась. А Хромуша-то спрятался в канаве! Ну, думаю, надо

сперва заткнуть ему глотку. Подкрался, сгреб его за шкирку и связал моим собственным шарфом. Потом взвалил на спину, дотащил до какого-то садика и перебросил через ограду. Он плюхнулся на грядки с овощами.

Дальше. Залезаю я на дерево недалеко от ваших ворот. Вовремя! Слышу, идут. А дождь так и льет, не видно ни зги. Вдруг голос Совы: «Хромуша! Хромуша!.. Сбежал, чертов сопляк!» А Грамотей на это: «Живее, пошли!» Тут они открывают ворота и входят в сад.

Ну, я и сиганул с дерева прямо на Сову! Она даже не пикнула: я оглушил ее кулаком. Бегу в сад. Тысяча чертей! Господин Родольф, было слишком поздно!

— Бедняга Мэрф! — вздохнул Родольф.

— Он, видно, услыхал шум, вышел из дома и сцепился с Грамотеем,— продолжал Живорез.— Господин Мэрф был ранен, но крепко держал мерзавца и даже на помощь не звал. Он вроде хорошего пса: не лает, а кусает.

Кидаюсь я к ним, а сам ни черта не вижу. Хватаю кого-то за ногу и ору: «Я Живорез! Теперь нас двое!» А господин Мэрф'отвечает: «Не сломайте мне ногу!» Отпускаю ногу, хвать кого-то за руку. Ну, тут уж я не промахнулся: рука Грамотея, да еще с ножом. «Где господин Родольф?» — спрашивает Мэрф. Я хриплю через силу: «Не знаю. Может, убит».

Ну и силач же этот Грамотей, доложу я вам! Наконец, вырвал я нож и навалился на мерзавца, вцепился в него, можно сказать, руками и ногами, да еще башку его прижал к земле. Мэрф хотел было нож подобрать, но где уж в такой темнотище! Тогда он говорит: «Пойду за подмогой. Придержите его пока».

Легко сказать — придержите! Дело не шуточное. Это ведь буйвол, не человек.

И вдруг голос Совы! Очнулась, голубушка, зовет своего муженька. «Хитрюга! — кричит Грамотей,— я выронил нож. Подбери его и ударь Живореза между лопаток, как я тебя учил!» — «Погоди, погоди, муженек! Темно, хоть глаз выколи» — «Ищи! Живее!» Сова крутится около нас на четвереньках, ни дать ни взять — мерзкая птица. Вдруг прямо взвыла от радости: нашла

нож. Я изловчился, да как лягну ее в живот! Она так и покатилась.

Нож она не успела схватить. Чувствую, он у меня под боком... Но Сова опять возвращается, а Грамотею уже почти удалось вырваться. Я держу его за лапу, а он колотит меня по башке. Я совсем выдохся, однако собираюсь с силами, и опять Сова отлетает с визгом...

Тут на помощь подоспели четверо. Следом господин Мэрф. Он еле двигался — столько крови потерял. Ну, скрутили Грамотея. Встаю на ноги. Чудеса — все кости целы! Кидаюсь к Сове. Та валяется на земле и ноет. Вспомнил я бедную Певунью, заломил старой ведьме руку и спрашиваю: «Где господин Родольф?» Молчит. Нажал покрепче, она и отвечает: «У Краснорукого, в «Разбитом сердце». Заперт в подвале».

Я бегом туда. Заставил Краснорукого отвести меня в подвал. Никого. «Его здесь нет,— лебезит Краснорукий.— Он был, но уже ушел». Поды

9