Костёр 1996-01, страница 9

по порциям — три раза в день по столовой ложке после еды. Я решил, что для хорошего укрепления здоровья мне этого мало, и подсмотрел, куда она ставила банку. Однажды, оставшись дома один, я добрался до этой банки и устроил грандиозный пир — съел ложек десять сразу. Тетя не заметила. А я еще раз решил, что одному есть такую хорошую вещь — слишком большая роскошь. Мне всегда казалось, что все хорошее надо поровну делить между людьми. И через два дня, когда тетя ушла на суточное дежурство в больницу, я пригласил к себе всех мальчиков нашего класса и одну девочку — Риту Скороходову. Я торжественно поставил банку на стол и раздал всем ложки. Нас было двенадцать человек, ложек на всех не хватило, поэтому некоторые ели с одной и той же ложки. Я ел с ложки Риты Скороходовой.

Банка опустела за несколько минут. Смесь всем очень понравилась, а Рита сказала, что попросит свою маму сделать такую же и пригласит к себе всех нас.

После этого случая моя тетя больше не варила такой вкусной штуки и сказала, что я — беспринципный человек.

И вот теперь рыбий жир.

Тетя отрезала маленький кусочек черного хлеба, посолила его и протянула мне:

— Держи.

Потом откупорила бутылку и налила густую жидкость в столовую ложку.

— Открой рот, — сказала она. — Хлебом заешь.

Когда я с усилием, давясь и пуская пузыри, проглотил, наконец, то, что тетя влила мне в рот, я сразу же понял, что рыбий жир не по мне. И что мне предстоят длительные мучения, потому что бутылка была большая.

С тех пор так и пошло: утром, в обед и вечером тетя солила кусочек хлеба или клала на блюдечко дольку соленого огурца и доставала из кухонного стола бутылку. Она ее не прятала так, как прятала шоколадную смесь.

Увидев бутылку, я сразу же закрывал глаза и отворачивался. Я не мог равнодушно смотреть, как рыбий жир переливается из горлышка в ложку. Дальнейшее происходило, как во сне. С жуткой гримасой я открывал рот, тетя вливала в него жир, я судорожно глотал, заедал огурцом или хлебом, а потом долго сидел, медленно приходя в себя.

Три месяца!

Надо было вынести три месяца таких мучений!

Голова моя работала на предельной нагрузке. Я выдумывал тысячи способов того, как избавиться от ненавистного жира, но ничего путного не придумывалось. Сперва я хотел тайком от тети вынести бутыль в огород и вылить этот паршивый жир в картошку. Но сразу же подумал о том, что ничего не выиграю, а наоборот — проиграю. Тетя пойдет в аптеку и купит другую бутылку. Полную! И мне придется повторить все с самого начала.

Я думал несколько дней, и, когда казалось, уже сойду с ума от напряжения, выход нашелся.

Я выждал, когда тетя ушла из дома на рынок. Как только дверь за нею захлопнулась, я бросился на кухню и вынул из стола злополучную бутыль. Жира в ней оставалось еще много — около половины. Там же в столе я нашел большую эмалированную кружку и вылил в нее противную,жидкость. Потом поднял крышку погреба, спустился в прохладную темноту, на ощупь отыскал ведро, в котором у нас были соленые огурцы, и вытащил из него самый крупный огурец.

Огурец я разрезал на дольки.

Долго сидел, подготавливая себя к тому, что сейчас произойдет.

Наконец, закрыл глаза, поднес кружку к губам и давясь, задыхаясь, вздрагивая от отвращения, проливая жир на подбородок и на рубашку, выпил всю кружку до дна. Быстро-быстро заел огурцом и сунул бутылку и кружку в стол.

Когда стукнула входная дверь, я с просветленным лицом бросился к тете.

В j гот самый миг явилась восхитительная красавица. И когда она запела, казаюсь, будто из ее груди льются небесные звуки. При нервом взгляде на Джульетту, Эразмом овладела некая неведомая сила: он словно обезумел от 1юшц1.

1 В прекрасной Флоренции Спикер повстречал немцев-соотечественников — они весело нгюволпли время.

Наконец-то настал день, когда Эразм Спикер смог исполнить свое желание и отправиться из Г ермании в прекрасную теплую Италию.