Пионер 1947-01, страница 34

принялись уплетать их с таким аппетитом, что мне невольно тоже захотелось пожевать горькую, как хина, веточку.

Когда наши гости наконец насытились, мы постелили в ящик свежего сена и опять водворили их на прежнее место,

Дядя Никита взял бобрят к себе. Сначала поил их молоком из самодельной соски, а потом стал подкармливать молодыми веточками лозняка и осинника. Так бобрята прожили в домике у дяди Никиты лето, осень и зиму.

а сами пошли показывать дяде Никите

наши речные угодья.

* * *

Дорогой дядя Никита .рассказал нам историю своих питомцев. Он привёз их к нам из далёкого заповедника. Прошлым летом он как-то пошёл со своей собакой проверять по озёрам утиные выводки. Собака в поисках уток залезла в озеро и поплыла. И вдруг из соседних камышей вынырнули два зверька и пустились следом за собакой. Плыли они очень быстро и сразу догнали её. Пёс недовольно покосился на своих неожиданных спутников, но зверьки плыли следом, не отставая ни на шаг. Тогда он повернулся и поплыл к берегу. Зверьки тоже повернули за псом, будто привязанные к его хвосту. Так все трое и добрались до берега. Собака бросилась к хозяину, а следом за ней, неуклюже путаясь в траве, приковыляли и оба её спутника. Это были ещё совсем маленькие бобрята. Наверно, мать их погибла, и они приняли плывшую собаку за бобриху.

Весной дядя Никита решил выпустить бобрят в то озеро, откуда их принёс. Но тут пришло распоряжение из центра: отловить несколько бобров и отвезти для расселения в другой заповедник. Бобры дяди Никиты были совсем ручные, их легче и перевезти и устроить на новом месте. Но дядя Никита ни за что не хотел расстаться со своими воспитанниками. Тогда решили отправить бобрят к нам в заповедник вместе с дядей Никитой. Дядя Никита согласился: он любил новые места. Быстро собрал свои пожитки, посадил в ящик 'бобрят и прикатил к нам.

Мы показали дяде Никите речку, озёра, но больше всего ему понравился глухой лесной проток, заросший тростником. Местами проток расширялся в небольшие глубокие плёсы, а местами бежал узким лесным ручейком. По берегам рос молодой осинник — любимое кушанье бобров.

— Вот здесь мы их и выпустим,— решил дядя Никита.

30