Пионер 1955-11, страница 67

руль не послушался. Положило карбас вдоль волны, бортом воды зачерпнуло. Не поспели мешков выкидать, онружило кверху дном. Было народу пять человек, трое поспели за киль ухватиться, двоих отхватило прочь... Сутки океан-батюшко нашим карбасом играл, как мячиком. Наигрался, в камни положил. Мы трое на гору выползли, а судёнышко моё погибло... Я ноги и живот ознобил, идти не замог, послал товарищей объявить жителям, а сам ещё двое суток на этой горе волосы драл да рот открывал... Для чего я двадцать лет силу складывал, недопивал, недоедал?!

Добры люди доставили меня на родину, в Корелу. От морской горькой погибели постигла меня болезнь. Ползимы день и ночь трясло, кабыть от морозу от большого, хотя на печке лежал, одна вдова с молоденькой дочкой жалели меня, водились, как с родным. У них в избе я зиму огоревал.

Тут веема подошла. Лёд из губы вынесло, дни заблестели. Как-то хозяйка ушла карбас смолить. И вижу, на подоконник чайка села и закричала на меня по-овоему: долго ли де, мужик, бока править будешь? Меня ровно кто на ноги поставил. Вылез я на улицу и охнул: волны морские играют, шумят, стада лебединые под север летят, и облака небесные туда же плывут, и корабли белопарус-ные в ту же океанскую сторонушку... А свету, а солнца, а ветру!..

И Матюшка Корелянин от болезни, как от сна, пробудился... Топнул ногой о камень да

— Остёр топор, да и сук зубаст! Турыо гору сворочу, а полечу в океан на своих крыльях! Да не на шнеке, а па шкуне!

Так я выздоровел. Опять, значит, работу, как бешеный, хватаю.

Часов шестнадцать подряд отчубучу, сунусь отдохнуть, да как сдумаю, будто я на своём судёнышке плыву и паруса, что снег, и я вольной промышленник, дак и с постели прочь... И ночь не сплю, работу ворочаю.

Люди надо мной посмеиваются.

— Пока,— говорят,— Матюша, твоё солнце взойдёт, роса очи выест.

Пожалуй, эта пословица не мимо дела. Работал я в кабале у богатея. Главная-то отчего у нас кабала учинялась? Своего судёнка нет — в ложке за море не поедешь. А у богача судно, да ещё океанское, трёхмачтовое. У него снасти из Норвегии да из Англии...

Поморская земля нехлебородима; зима нас прижмёт, вот н явимся к благодетелю: дай муки, дай хлеба, дай круп, дан денег, дай того, другого. Он добр — он даст в

долг, чтобы летом у него на судах да на промыслах отрабатывали.

Что же выходит? Товар-то свой по самой бессовестной цене поставит, а работу нашу оценит грошами. В одну навигацию зимнего долгу не отработаем, а другая зима подходит—в новые долги заберёмся у того же

И то знай: этот твой хозяин — и единственный магазин на всю деревню. Кроме

ну ситца купить негде.

Теперь понимаете, как трудно копейку-то откладывать. А я откладывал. У меня, как

/

61