Пионер 1956-07, страница 6

нуть,— опять сказал Серёжа,— и снизу, в щёлку, снять?

— Может быть, может быть,— ответил директор,— идите и придумайте что-нибудь. Только не мешайте, пожалуйста, работе.

— У нас тоже работа, Роман Николаевич,— ответил Толя,— А можно, мы прямо по загонам к станку подойдём?

— Ребята, постарайтесь не отнимать у меня так много времени,— уже нетерпеливо сказал директор.— Можно подумать, что и совхоз и все мы существуем только для ваших пионерских заданий. Кстати, руки промывать надо!

Но Толя уже не слышал.

— Пошли!

Он победоносно оглянулся на Сергея, краем глаза — на Светлану и первым вошёл туда, куда никому из посторонних ходить не разрешалось.

Светлана по характеру была независимым человеком и слегка даже упряма в своей независимости, но тут она чуть-чуть сдалась и присмирела. «Вот как Толя разговаривает с директором совхоза,— подумала она.— С самим директором! Ну и смелый же!..»

Ребята шли по какому-то белому коридору, в нескольких местах прорезанному воротами. Сзади за ними ворота закрылись, но такие же ворота были и впереди. Серёжа открыл их, ребята вошли в другой отрезок коридора, такой же белый, только более узкий, и впереди оказались ещё ворота... Светлане стало интересно и немножко страшно: куда они попали, куда идут? А коридор всё тянется, тянется, и за каждыми воротами он становится всё уже и уже.

И вот, наконец, совсем узким стал коридор и замкнулся.

Впереди уже не было ворот. Но там, где должны быть ворота, светился пролёт — выход на волю, на зелёный луг. Выйти туда из коридора можно было только по узкому мостику, к которому эти глухие белые стены вплотную примыкали с обеих сторон. У мостика стояло несколько человек. Это были рабочие совхоза и с ними совхозный ветеринарный врач в белом медицинском халате.

— Илья Назарыч у станка...— с сомнением сказал Серёжа.— Шуганёт, пожалуй...

— Не бойся, не шуганёт,— успокоил его Толя.

Он поправил на плече ремешок фотоаппарата и,

приподняв подбородок, решительным шагом пошёл вперёд.

— Гляди-ка-сь,— сказал один из рабочих, старый специалист по резке пантов, седоусый дедушка Ларион,— молодые пантачи идут!

Рабочие засмеялись.

Илья Назарыч, ветеринарный врач совхоза, нахмуренный, с прокуренными усами и с большой самодельной цыгаркой во рту, посмотрел на ребят из-под косматых тёмных бровей.

— Отлично,— пробурчал он,— сейчас и срежем им панты, чтобы посмирнее были да не шатались куда не следует.

Илья Назарыч посмотрел на часы.

— Через десять минут первый пантач войдёт в загон. Минут через тридцать он будет здесь... А что вы, молодые люди, намерены делать?

— Мне надо фотографировать, Илья Назарыч! — сказал Толя.— Мне директор разрешил. Для клуба. Пионерское задание.

Илья Назарыч выпустил облако дыма, окутался им. А когда дым немножко рассеялся, сказал:

— Не возражаю. Но фотографирует кто-нибудь один. Можно стать вот тут, за моей спиной. Осталь

4

ные — марш на выгон. Имейте в виду, иногда марал бывает нервный и тогда может броситься куда попало. Нужна выдержка. Ну? Кто у вас тут главный?

— Я главный,— Толя выступил вперёд с аппаратом.— Но...— и обернулся к товарищу.— Может, тебе хочется поснимать, Сергей?

— А то нет?— Сергей даже слегка покраснел от радости.— Только не испортить бы!..

— Да уж ладно,— Толя сбросил с плеча фотоаппарат и передал его Сергею,— так и быть, поснимай, ты ведь любишь...

Сергей, смущённый и счастливый, встал в уголок, указанный Ильёй Назарычем. Толя и Светлана по мостику вышли на солнечную зелёную луговину

— А где же станок,— обратилась Светлана к Толе,— панторезный станок какой-то?.. Где же он? Я не вижу!

— Ты его видела,— возразил Толя.

— Я? Когда же?

— Ты по нему прошла.

— Я? По станку?

Толя снисходительно засмеялся.

— Какая ненаблюдательная! Ну вот этот мостик, который ты отсюда видишь, как по-Лоему, что это такое?

— Как что? Мостик и есть... Чтобы из загонов выходить.

— Это и есть станок. Впрочем, сама увидишь. Марал сейчас уже идёт сквозь ворота. Может, в пятом или в шестом загоне. Идёт к станку.

— А он знает, куда он идёт?

Толя пожал плечами, на щеке его появилась ямочка.

— Смешно! Откуда он может знать? Его из тайги загоняют в широкий загон. Первый загон такой широкий, что и не заметишь, что это загон. Ну, и он входит. Хочет вернуться, а ворота сзади уже закрыты. Понятно? Сзади ворота закрыты, а впереди открыты. Ну, ясно, он в эти открытые идёт. Понятно? Так вот и идёт — всё вперёд да вперёд, до самого станка... А иначе как же его в станок затащишь? Ведь марал не корова. Он тебя не рогами, так копытами запорет!

Светлана, не отрывая глаз, глядела на этот станок, зажатый между стенами загона. Какой обман! Бедный марал идёт сейчас по белому коридору, тревожный, испуганный С надеждой стремится он вперёд, к открытым воротам, а стены всё тесней и тесней сходятся с обеих сторон... А что же он будет делать, когда войдёт сюда, в последний загон?

— Идёт,— вдруг сказал Толя.

И Светлана увидела, как в загон вошёл марал и последние ворота закрылись за ним. Увидев людей, марал всхрапнул и бросился в пролёт, сквозь который виднелась зелёная солнечная даль. Марал ринулся между перилами, но вдруг перила сошлись и зажали ему бока, а настил мостика утонул, ушёл из-под ног. В ужасе, ничего не понимая марал напрягался, пытаясь выскочить, но он не мог даже двинуться, не мог пошевелиться, только ноги его беспомощно болтались в воздухе.

И в ту же секунду, когда станок поймал марала, острый нож снял с его головы рога, молодые, нежнобархатистые рога — панты. Рабочий ловко подхватил их, а Илья Назарыч тут же присыпал жёлтым порошком йодоформа кровавые комельки, оставшиеся на голове марала...

И вот снова разошлись перильца, ноги марала встали на твёрдый пол станка. Выход ему был открыт. Дрожащий, с мокрыми боками, марал выскочил из станка и помчался через луговину к распад