Пионер 1959-08, страница 68

По шоссе шла бесконечная колонна мащин.

ков стекла, на светлые лучи солнца, поднимающегося из-за леса. Он был городской житель, и до войны ему редко приходилось видеть восход солнца. А теперь он уже к этому привык и все же иногда нет-нет да и засмотрится, залюбуется сиянием нарождающегося дня.

— Придется сообщить в штаб, —нарушил молчание Колесник, — проспали мы с тобой это дело, Григорий Ефимыч. Обошел нас Мейер...

— Да, — глухо отозвался Силаев. — Хорошего мало.

Колесник вдруг вскочил, стукнулся головой о притолоку и от этого пришел в еще большую ярость.

— Грош нам цена! — крикнул он. — Ломаная копейка в базарный день! Судить нас с тобой надо, вот что...

— Ну, что ж, — усмехнулся Силаев, — давай, назначай трибунал... Требуй себе расстрела...

Колесник досадливо махнул рукой и снова сел на нары.

— Не может быть! Не может быть! — твердил он. — Есть же какой-нибудь выход!,. Скажи, кого послать?.. Я сам пошел бы, да уж очень я приметный — меня за километр видно...

Силаев курил и молча наблюдал за Колесником... В детстве он был, наверное, вроде Коли Охотнико-ва,— смелый, сообразительный парнишка. Вырос — дядя будь здоров! Пять пудов играючи выжимает. А зот сохранил в себе какую-то детскую непо-чсредственность.

¹ Мысль промелькнула и пропала. Но позднее, увидев Колю, который сноровисто чистил коня, Силаев остановился, пораженный новым поворотом своей мысли.

— Нет, нет, глупости, — возразил он самому себе,— нельзя...— И, круто повернувшись, пошел прочь.

Но назойливая мысль не оставляла его в покое.

Вечером Силаев рассказал свой план Колеснику. Они уединились в землянке и долго обсуждали его.

Уже совсем стемнело, когда Колесник выглянул из землянки и приказал проходившему мимо Дуд-никову прислать к нему Колю и Витю.

План побега

Сначала Алексей Охотников решил, что их вывозят за город к рву, на расстрел. Так было с пленными соседних бараков. Это у охраны называлось «очистительной» операцией.

Но машины стремительно мчались степными дорогами час, другой, третий... Прижавшись друг к другу, пленные тихо переговаривались, строя разные предположения.

Сначала они были уверены в близкой гибели, но, когда окраины города остались позади, всем сразу стало легче. Значит, пока смерть прошла стороной. Но куда же их везут? В другой лагерь? Отправляют в Германию?..

Справа, тесно прижавшись к плечу Алексея, дрожал от холода Еременко. Он еще не оправился от контузии, и тяжелые работы в лагере изнурили его. Невдалеке в переднем ряду сидел Юренев. Он, прищурившись, смотрел на проносившиеся мимо поля и о чем-то напряженно думал. В его темных глазах горел мрачный огонек.

У Алексея с ним сложились странные отношения. Юренев как будто и стремился к дружбе, но иногда он становился замкнутым и нелюдимым. Он метался, видно, искал какого-то выхода. Несколько раз он в самый неподходящий момент заговаривал с Алексеем о побеге.

Алексей нередко подтрунивал:

— Артистическая натура!.. Нежная душа... Вот будешь когда-нибудь играть заключенного, ничего придумывать не придется: все сам пережил!..

Юренев вздыхал и отмалчивался.

И все же их многое связывало: общие лишения, жесткие нары, на которых они вместе лежали, воспоминания о прошлом, общие знакомые.

62