Пионер 1968-01, страница 79
Поросята и Хряк Юннз МОРИЦ На поросенке Хрюке Розовые брюки. Он в цирке на бульваре Показывает трюки. Он может шпагу проглотить, И шляпу в зайца превратить. И вверх копытами ходить С тарелкой на бамбуке. Он клоун, фокусник, гимнаст И ни тебе, ни мне не даст Он умереть от скуки. Рисунки А. ЕЛИСЕЕВА и М. СКОБЕЛЕВА А храбрый Хряк в фуражке синей Стоит с биноклем возле глаз. Опасно плыть на ветер я марте: Несутся айсберги гурьбой И путь, отмеченный на карте, Желают заградить собой. Они на вид крупней Казбека И тверже! Судя по всему. Они хотят разбить с разбега Борта, и днище, и корму. Опасна с айсбергами драка В пучине льдистой и морской, Однако храбрым, вроде Хряка, Не страшен айсберг никакой! Он капитанскую науку Усвоил с бурями в борьбе И пишет в Хрюков брату Хрюку О жизни в море, о себе. Он приглашает Хрюка а Хряков: — Пора у моря побывать! Мь: будем есть вареных раков И светлым пивом запивать. Этот Хряк — Такой добряк! Ответил клоун капитану, Что он согласен погостить. И притворяться я не стану: Я буду жалобно грустить, Он в разноцветном колпакэ Танцует вальс на потолке, Несется вскачь на ишаке, Играя на гитаре. На представлении вчера Я закричал ему: «Ура!» — Такие были номера В его репертуаре! У Хрюка есть братишка Хряк, И тот, наоборот,— моряк. Он спорит с бурей океанской, Живет в каюте капитанской. Он ест тресковое филе. Почти не ходит по земле, И лососенок и китенок О нем наслышаны с пеленок! Бывало, море бушевало Три дня, три ночи напролет. Но Хряк дежурил у штурвала, И ледокол летел вперед! Висит на вантах зимний иней, Во всех каютах свет погас, Когда на цирковой площадке — Перед началом и концом — На чудной пляшущей лошадке Не будет Хрюка с бубенцом. |
