Пионер 1988-03, страница 59

дился штаб революционных печатников, как в моем детстве называли всех типографских работников.

Человеческая личность закладывается в детстве, от детских впечатлений, наблюдений, переживаний во многом зависит, каким станет человек. В смазанности окружающего трудно ощутить и собственную индивидуальность. Парень из Армянского переулка был особый парень, и Чистопрудный — особый, и Покровский особый, и ста-росадский — особый.

Надо сказать, что самих строителей новых районов тревожит одуряющая безликость неотличимых серых коробок, вырастающих, как грибы после солнечного дождя, на окраинах Москвы, и они пытаются внести некоторое разнообразие, декорируя балконы красными, желтыми, зелеными пластиками. Это было бы красиво, если б не удручающее качество краски: ныне же грязно-бурые и плесневые полоски лишь уродуют здания, не доставляя ни малейшего эстетического наслаждения.

Некоторые озабоченные судьбой окраин люди предлагают призвать на помощь растительный мир. Чтобы наряду с непременным озеленением: высаживанием в асфальт чахлых лип и тополей — каждый дом сам бы себя декорировал силами добровольцев жильцов, выбирающих на свой вкус: ель, пихту, лиственницу, березу или клен. А во дворах могли бы цвести сирень, жасмин, рябина, жимолость. Не надо забывать и вьющиеся растения... Впрочем, сейчас это не наша тема.

Но, как бы ни выглядели новые районы, в них все равно не будет того, чем богата —до сих богата, несмотря на все тягчайшие потери,— старая Москва: связи с прошлым. Вот почему так важно сохранить исторический образ города. В памятниках архитектуры — деяния предков, героическая быль многострадальной русской столицы и нетленная красота. Пусть молодой человек, уроженец микрорайона, не увидит вокруг себя старины в благородной патине, он сядет в поезд метро или троллейбус и отправится н коренную часть Москвы, где на него глянет история задумчивыми лицами старых зданий. Даже о достопримечательностях Москвы, таких, как Василий Блаженный, останки Китайской стены, Юсуповы палаты, дом Пашкова, Ново-Девичий монастырь, надо что-то знать, чтобы оценить по-настоящему, исполниться их прелести и важности, а что говорить о безы-«янных старых зданиях, обладающих своей тайной, ведь Москва па редкость скупа на памятные

доски, привлекающие внимание несведущего глаза. С этой целью и были задуманы рассказы о московских улицах и площадях. Хочется думать,

что это будет интересно не только жителям столицы, но и тем, кто не бывал в Москве. Возможно,

и не будет, но ведь Москва забота, боль...

наша общая любовь,

^g ^ начинаю я с нынешних улиц Богдана ФМг Хмелышцкого и Чернышевского, назы-й^гл, вавшихся прежде Маросейкой и Ilo-W Яг кровкой. Конечно, меня тянет к род-ным местам, но основная причина это-Н го выбора в том, что названные улицы — старейшие в Москве из всех, что вышагнули за Китай-город. Москва, кроме ее центральной части — Кремля,— строилась но дорогам, ведущим из нее и к ней: Смоленской, Новгородской, Тверской, Дмитровской... В конце XIV века по этим дорогам возникали целые поселения, в дальнейшем они становились улицами, сохранив, как правило, те же названия. Быстрее да и добротнее всего обстраивалась та недлинная дорога, по которой русские государи ездили в свои подмосковные вотчины: Покровское, Измайлово, а позже и Преображенский дворец. Особенно охотно строились тут знатные люди, чтобы достойно принять притомившегося в пути государя. Ездили в тс давние годы неспешно и охотно останавливались на отдых и трапезу. При Иване LI1 по обеим сторонам Покровской были разбиты великолепные сады, которые поддерживались и подновлялись в последую